Клинки Ойкумены

Из дыма, отчаянно подволакивая ногу, вывалился трубочист, нагруженный двумя баулами жуткого вида. Путем сложных умозаключений Ибарра опознал в трубочисте Гильермо, владельца полыхающей аптеки. Сажа и копоть покрывали аптекаря с ног до головы; волосы стояли дыбом, опасно дымясь, как аркебузные фитили.

— Помоги! Сам не дотащу.

Мигель решил не задавать лишних вопросов. Он отобрал у калеки один баул, крякнув, взвалил на плечо.

— Скорее! — торопил аптекарь. — Сейчас рванет!

И с прытью, неожиданной для человека, чья правая нога короче левой, припустил кособокой рысью прочь по улице. Опешив от такого зрелища, Ибарра едва нагнал его у перекрестка. Тут позади рвануло, как и обещал Гильермо. Плотная жаркая волна ударила по ушам, толкнула в спину, швырнув Мигеля на булыжник. Баул придавил ногу, в нем что-то глухо лязгнуло. Перевернувшись на спину, Ибарра наблюдал, как над вчерашней аптекой, а сейчас — руинами, вздымается к небесам черный гриб с красными проплешинами. Вскоре сверху начали падать обгорелые куски дерева, жесть и черепица, какие-то тряпки. Траурными мотыльками кружились жирные хлопья копоти.

«Вовремя убрались, — Ибарра помотал головой, тщетно пытаясь вытрясти из ушей поселившийся там звон. — А то бы прямиком в рай улетели. Собирай нас Господь по частям… Знатно шарахнуло! Небось, во всем квартале ни одного стекла целого не осталось…»

— У тебя там что, пороховой склад был?

Хромой Гильермо намеревался встать, но пока успел подняться лишь «на четыре кости». Ибарра орал ему в ухо, как глухому. Хотя насчет глухоты беспокоиться стоило самому контрабандисту — он едва слышал себя, словно не вопил, а шептал.

— Хуже.

— Что?!

— Хуже, говорю!

— Ну, ты даешь! — восхищенно ахнул Мигель. И задним числом спохватился: — А как же твоя Паула? Дети?!

— Они в деревне, у Хорхе. Позавчера отправил. Идем, надо бомбы нашим отнести. Без них баррикаде не выстоять.

— Бомбы?

Мигель решил, что ослышался.

Для наглядности, не тратя времени на объяснения, аптекарь ткнул пальцем в баул. Ибарру прошиб холодный пот. Упади он менее удачно… Контрабандист глянул на часовой браслет, вытатуированный на левом запястье. Времени, чтобы встретиться с Диего и добраться до космопорта, оставалось с лихвой. Оттуда до места посадки челнока — рукой подать. Гильермо, ясен дублон, чокнутый, но помочь ему — дело чести. В конце концов, аптекарь тоже выручал Мигеля, когда тому нужно было отлежаться в укромном месте и зализать раны.

— Далеко тащить?

— Два квартала. Баррикада на Патримонио-авеню.

Успею, решил Ибарра.

— Ладно, идем.

Вывернув из подворотни, они оказались в двух десятках шагов позади баррикады. Буквально в этот же момент по другую сторону баррикады прозвучала команда, и вторая рота 1-го лейб-гвардии гренадерского полка устремилась в атаку. С баррикады ударил жиденький залп, после чего эскалонцы принялись лихорадочно перезаряжать свою рухлядь: старые мушкеты и аркебузы. На полусотню защитников имелась едва ли дюжина стволов. Продолжал стрелять лишь пожилой, сильно пьяный идальго — обладатель шестизарядного револьвера. От грохота ответного залпа у Мигеля заложило уши. Несколько раненых, а может, убитых скатились с потешного бастиона, обливаясь кровью. Господь любит пьяниц — оставшийся невредимым идальго методично расстрелял барабан в наступающих и присел за опрокинутой телегой, перезаряжая оружие со спокойствием бессмертного.

— Скорее! — аптекарь весь дрожал от возбуждения.

Он сбросил с плеча баул с бомбами, и тот со знакомым лязгом упал на мостовую. Мигель зажмурился, покрывшись ледяным потом. К счастью, обошлось: бомбы не взорвались. Гильермо выхватил из баула помятый медный чайник с крышкой, прикрученной тонкой проволокой, и торчащим из носика разлохмаченным фитилем.

— Огонь! — воскликнул аптекарь. — Мне нужен огонь!

Контрабандист молча отобрал у него чайник. Взвесил в руке — фунта четыре, не меньше. Ручка оказалась неожиданно удобной. Выглянув в просвет между громоздким комодом и штабелем мешков с землей, Мигель прикинул расстояние до гренадеров. Проверим, на что годятся твои бомбы, дружище Гильермо!

Он чиркнул кресалом, высекая огонь. Шнур загорелся сразу: зашипел, как разъяренный кот, выбросил острый язычок пламени, исходя вонючим серным дымом.

— Бросай! — взвизгнул Гильермо.

Ибарра раскрутил чайник за ручку и по высокой дуге отправил в полет — на головы атакующим. Помня взрыв аптеки, он успел предусмотрительно упасть за баррикаду. И вовремя! Кажется, сегодня Мигелю Ибарре было суждено оглохнуть. Ахнуло так, что чертям в пекле, небось, стало тошно! Полыхнуло рыже-белое пламя, перед носом Мигеля на комод шлепнулась оторванная кисть руки. Четверку солдат адский чайник разорвал в клочья, еще кто-то получил ранения. Второй залп эскалонцев закрепил успех — гренадеры отступили.

— Вы как нельзя вовремя, сеньоры, — расхохотался идальго, вставляя в револьвер заново снаряженный барабан. — Сколько у вас бомб?

— Мигель, ты?!

Контрабандиста обступили приятели. Дьявол меня забери, подумал Ибарра, расчувствовавшись. Здесь был Медвежонок Хуанито, и Рыжий Роберто, и Бенито Трещотка…