Клинки Ойкумены

— Нет, кость не вполне цела. Пожалуй, пуля зацепила ее по касательной. Кровь я остановил, не беспокойтесь. Лежите, я приведу вашего Мануэля. Он отвезет вас домой и вызовет лекаря. Вот мой плащ, перекатитесь на него. Земля стынет к ночи, вы простудитесь.

— Вы не спросите, удовлетворен ли я?

— Вы удовлетворены?

— Идите за Мануэлем. Видеть вас не желаю…

V

Извозчик остановил колымагу у перекрестка. Здесь дорога разделялась на три рукава. Левый уходил в квартал помпилианцев, где над пышно разросшимися садами и башнями из поляризованного плексанола мерцал мыльный пузырь защитного поля. В воздухе по периметру зависли блестящие сферы модулей-истребителей. С той стороны долетала беспорядочная стрельба и крики. Похоже, мятеж успел докатиться до территории рабовладельцев — и разбился о боевое охранение. Справа — воплощенный бред безумца — виднелись нагромождения спиральных конструкций, пчелиных сот и зонтиков-исполинов. Квартал инопланетян с Ларгитаса окутала тишина: ни пальбы, ни воплей. Попросить убежища у ларгов?! Откажут, как пить дать. Энкарна в розыске — ее опознают по ориентировке и под конвоем препроводят к отцу.

— Вперед, любезный. Поезжай прямо.

— Куда именно, сеньор?

— Прямо! Я скажу, когда остановиться.

— Ваше дело. Прямо, значит, прямо…

— Только в пекло не суйся!

— Я похож на идиота, сеньор?

Колеса загрохотали по брусчатке. Хибары окраины вскоре сменились ветхими домами трущоб, а там и зданиями поприличнее. На черепичных крышах вяло держали нос по ветру ржавые флюгера. Улицы вымерли: это было лучше, чем толпы повстанцев или шайки мародеров. Возница обладал отменным чутьем, выбирая самый спокойный маршрут.

— Надо найти гостиницу, — Карни нарушила молчание.

— Гостиницу? Там нас будут искать в первую очередь.

— Предлагаешь сутки напролет колесить по городу?!

Вместо ответа Диего хлопнул извозчика по плечу:

— Стой! Да стой же!

Расплатившись с возницей, маэстро дождался, пока колымага скроется за поворотом. Зачем извозчику видеть, куда направились его пассажиры? Сейчас, когда с ним была Карни, Диего сделался маниакально осторожен. Он не позволил девушке взять сумку: взвалил всю поклажу на себя и быстрым шагом свернул за угол. Донья Энкарна последовала за ним без лишних вопросов. И все же при виде хорошо знакомой постройки — широкие ступени, колонны у входа, фронтон, украшенный резными барельефами — у Карни вырвался возглас изумления:

— Мы идем в театр?!

— Да. Только с черного хода.

Калитка в ограде на задах театра громко заскрипела — точь-в-точь как ее двоюродная сестра, та гадкая калитка, за которой Диего ждали шпаги трех головорезов. Впрочем, разбужен скрипом, вместо наемников перед гостями объявился Анхель Сарагоста — сторож, а при случае билетер. Старик опирался на дубовый посох — отполированный грубыми ладонями, обитый с обоих концов железом. Славное оружие в умелых руках, но руки Анхеля, увы, давно утратили былую сноровку.

— Дон Диего? — сторож подслеповато сощурился. — Какими судьбами?

— Здравствуй, Анхель.

— Доброго вам дня! И вам доброго денечка, сеньорита…

То ли он и впрямь не узнал донью Энкарну, то ли притворился, не желая ставить даму в щекотливое положение. «Что взять с дряхлого маразматика?» — читалось на морщинистом лице сторожа. Диего рассчитывал проскользнуть в театр без свидетелей, но отступать было поздно.

— Как тут, спокойно?

— Хвала Господу, дон Диего! С утра еще народишко шастал, а сейчас — тишь да гладь. И представления сегодня нет. Отменили, сами понимаете…

— Это хорошо. Мне бы не хотелось…

Диего замялся. Он не успел придумать благовидный предлог для визита.

— Вы, небось, декорации глянуть пришли? Реквизит?

— Реквизит? А что, и реквизит…

— Родитель ваш просил?

Браво, оценил маэстро намеки сторожа, в прошлом — изрядного комика, любимца публики. Вот ведь старый хитрец! И Карни он узнал, разбойник, и все понял наилучшим образом.

— Так я вам открою, — Анхель разливался соловьем. — Проверяйте, никуда не торопитесь: мне по-любому дежурить. Веселей дышать, когда знаешь, что ты в компании. А другим про наше компанейство к чему знать? Вовсе и ни к чему…

Он шагнул к черному ходу, загремел ключами.

— Вот, тут порожек…

Старик вручил Диего закрытый фонарь с горящей свечой внутри. В длинном коридоре без окон фонарь оказался не лишним. У стен громоздилась рухлядь: декорации, сломанные кресла, сундуки с барахлом. Освещая путь, Диего выбрался из коридора на лестницу, ведущую на второй этаж, в уборные актеров. Здесь было светлее, но маэстро раздумал гасить фонарь, зная по опыту: во втором коридоре, куда выходят двери уборных, также царит мрак.

Сгрузив багаж в ближайшей комнатушке, он обмахнул стул от пыли, предложил девушке сесть и устроился рядом на трехногом табурете. Одолевала усталость: действие «коктейля» близилось к концу.

— Что дальше?

Донья Энкарна, не скрывая брезгливости, изучала уборную: зеркало-трельяж в раме с облупившейся позолотой, шкатулки с гримом, пуховки и кисточки, медный рукомойник в углу…

— Еще не знаю. Нам нужно убежище. Затаиться, перевести дух, собраться с мыслями…