Клинки Ойкумены

— Ты не бросай меня, ястреб, — буднично сказала Карни. Боковым зрением маэстро видел, как она, присев, поправляет спутавшиеся ремешки сандалии на левой ноге. — Не бросай, ладно? Я без тебя пропаду.

Диего задохнулся:

— Дура…

— Красивая у тебя ученица. И дерется, как черт. Мне так не суметь.

— Вот же дура набитая…

— Дурочка, — поправила Карни. — Все, я в парке. Говоришь, полчаса?

IV

— Я, кажется, не вовремя… — прозвучало в левом ухе гематра.

Опознав в позднем визитере Энкарну де Кастельбро, Гиль Фриш утратил интерес к происходящему в зале. Человек другой расы на его месте прилип бы к голосфере, любуясь пикантной сценой: молодая фехтовальщица, ревнивая возлюбленная и красавчик-варвар между двух огней! Но мар Фриш был не просто гематром — он был профессионалом на задании. Оба контакта объекта — из числа известных, ситуация к утечке информации о колланте не располагает, а значит, находится вне области интересов наблюдателя и не заслуживает дополнительного внимания.

Долив в стакан лимонаду, Фриш потянулся за льдом. На секунду он задержал взгляд на собственном отражении, ясно видимом в зеркальной поверхности вазы-термоса. Рой квазибиологических нано-модификаторов, введенный ему перед отлетом с Китты, изменил внешность Гиля Фриша до неузнаваемости. Мясистый пористый нос, пухлые щеки, полные губы, двойной подбородок — в заплывшем жирком бизнесмене и родная мать не признала бы подтянутого, сухощавого Фриша. Заодно изменился цвет глаз и волос; в довершение нового образа мар Фриш обзавелся заметным брюшком, окончательно превратившись в Йотама Галеви. Модификация завершилась за шестнадцать часов. В первые сутки новая плоть непрестанно зудела и чесалась. Потом это прошло. В случае необходимости Фриш вернул бы себе прежнюю внешность за те же шестнадцать часов — требовалось лишь подать рою кодовый сигнал.

Однажды он уже проходил подобную модификацию — во время службы в полиции, когда его отправили работать под прикрытием.

— Мне надо прибраться в зале, — прозвучал в наушнике голос Диего Пераля. — Минут двадцать. Может, полчаса.

Полчаса Фриша вполне устраивали.

В кафе объявились новые посетители: двое помпилианцев. Ослепительная блондинка явно не нуждалась в средствах: перламутровый топ «от Бордано» плюс явный эксклюзив — вызывающе потертые шорты с бахромой. Сопровождал красотку вертлявый юнец в пестрой разлетайке и широченных «колоколах». Туристы, за парсек видно. Что они забыли на ночь глядя в университетском кафе? Забрели по ошибке?

Вначале мар Фришу показалось, что помпилианцев не двое, а трое. Он ошибся: третий гулял сам по себе. Миновав кафе, высокий мужчина поправил на плече громоздкую сумку, а вернее, чехол странной формы, и пружинистым шагом направился к университетскому корпусу, быстро скрывшись в тенях. Фехтовальный чехол, сказал себе гематр. Он видел точно такой у Диего Пераля. Еще один ученик? Нет, маэстро сказал, что заканчивает тренировку и закрывает зал. Приятель Диего, коллега по спорту, о котором Фришу ничего не известно?

Ладно, скоро все прояснится.

— Я хочу вина!

— Извините, спиртного не держим.

— Но я хочу вина!

Выяснив, что в алкоголе ему отказано, юнец начал было возмущаться, но сник под взглядом подруги. В итоге оба заказали по кофе-лонгу с фруктами, льдом и шоколадом. Рассеянный взор помпилианки скользнул по посетителям, задержавшись на Фрише — точнее, на керамическом кубе с пирожными. Верхние ячейки гематр успел опустошить: поддержание новой внешности требовало уймы калорий, а пирожные для этого подходили как нельзя лучше. Мар Фриш заставил свои мимические мышцы изобразить на лице улыбку — и не отказал себе в удовольствии продемонстрировать блондинке, как работает куб.

По первому разу это на всех производило впечатление.

Легкое нажатие на одну из граней, сдвигающее усилие — и куб начал трансформироваться. Грани разошлись, провернулись, вновь сошлись — наверх выехала следующая порция пирожных. На сей раз их было пять. Еще шесть, как знал Фриш, прятались внутри конструкции. Древняя гематрийская игрушка для младенцев, которой на Хиззаце нашли оригинальное применение: «волшебный кубик» со сладостями.

— Какая прелесть! — расхохоталась блондинка. — У этой штуки есть название?

— Блинг-мо, — опередил Фриша бармен.

На языке гематров игрушка звалась иначе, но Фриш не стал уточнять. В конце концов, здесь Хиззац…

— Мне такую же!

— Сию минуту, госпожа.

— А мне… — юнец изучил столик Фриша в надежде обнаружить еще что-нибудь занятное, но кувшинчик с лимонадом его не вдохновил. — Мне пепельницу!

Он извлек из бездонного кармана «колоколов» вудунскую сигару. Средний класс, оценил Фриш. Когда юнец закурит, по запаху можно будет определить точнее.

— Вы не возражаете? — спохватилась блондинка.

Столы стояли близко, для разговора не требовалось повышать голос.

— Мне нравится запах сигарного табака, — успокоил ее Фриш. — Йотам Галеви, с Таммуза, к вашим услугам.

— Эрлия, с Октуберана.

— Крисп, — буркнул юнец. — Крисп Тиней.