Клинок Белого Пламени

Дальнейшие разговоры прервал стук копыт — къяр привел лошадей. Арох бережно посадил впереди себя волчонка, остальные забрались на спины лошадям без лишних слов.

Путь до потайного зимовья проходил в тяжком молчании. Сложно было начать разговор, осознать происходящее — невозможно.

Старший Волк был личностью Ароха Архорта. Младший — его же сутью. Один и тот же бог жил в двух телах. Один и тот же неполноценный бог, две части которого должны быть слиты. Личность и суть. Но как быть, если эта суть — живая, сама по себе… Вот этот ребенок, доверчиво жмущийся к плечу старшего, ребенок, не умеющий говорить, неполноценный, беспомощный, как младенец! Но он — суть, суть без личности бога!.. Великий Волк мучительно пытался понять, что ему теперь делать и как оберечь это недоразумение, которое даже шнуровку самому себе завязать не сможет?!..

Что делать, Купол великий?!..

Арох едва не выл в голос, осознавая происходящее. Он не сможет отпустить свою потерянную суть от себя ни на шаг. Но как быть с этим малышом? Суть без личности — все равно что душа без разума. Будь это обычный эльфийский ребенок, Арох, пользуясь врачебной терминологией, сказал бы, что у мальчика тяжелая форма аутизма, серьезные нарушения психики и угнетенная умственная активность. Но доверчиво пригревшаяся в его руках суть, родная, давно потерянная, — не обычный эльфийский ребенок.

Так что же теперь делать?!

— Пока — накормить, вымыть, переодеть, — послышался четкий приказ Альтиса.

Только тогда Арох осознал, что последнюю фразу либо произнес вслух, либо подумал на всю телепатическую сеть.

А оглядевшись, понял, что потайное зимовье уже перед самым носом.

Алина, Траэллита и Стримбор без лишних слов увели волчонка, забрав его у растерянного и подавленного Ароха. У ручья в овражке мальчишку умыли, переодели, перевязали ему раны. Ястреб в это время запалил костерок на поляне.

— Что мне делать, Ал?..

Альтис обернулся, поглядел на друга, и сердце у него заныло от боли.

— Прорвемся, Арох. Прорвемся, — с трудом протолкнулись слова сквозь сведенное горло.

— Это он — Арох. — Белый Волк мотнул головой в сторону ручейка, где возились с беспомощным ребенком трое бессмертных. — А я, наверное, не имею права на это имя.

Альтис смерил друга опасным взглядом прищуренных, словно глядящих вдоль арбалетного болта, глаз. И Волк получил именно то, на что напрашивался, — хорошую затрещину! Оскалился, мгновенно разозлившись, зарычал на друга.

— Ты — мой брат, Арох. Ты! — сказал, как припечатал, демон. Чуть смягчил жесткое лицо улыбкой: — А младшего будем звать Волчонком.

Волк хотел сказать, что зеленоглазый подросток и он — одно и то же. И это жутко! Как будто смотришь в зеркало, а отражение кривляется и корчит тебе рожицы!.. Но проклятый демон так снисходительно по-доброму улыбнулся… «Да, Арох, — говорили без слов эти уверенные золотые глаза. — Да, ты в такой заднице, что трудно вообразить. Но ты — это ты, мой брат, мой друг, бог-волк и великий вожак. А о маленьком мы позаботимся, как о сыне».

Арох сдался. С малыша будут пылинки сдувать, это ясно. Да и сам Волк волоску не даст упасть с его белой как снег головы. Потому что не может воспринимать ребенка, даже такого, всего лишь как суть. Суть, облаченную в другую, не его, Ароха Архорта, плоть.

Страшно. Жутко. Невозможно… Так же невозможно, как Печать на теле Ветра, как смерть Литиса и Альтаира. Единственное, что оставалось Волку, — это с головой уйти в заботу о собственной беспомощной сути.

Ночь они провели в лесу. А с рассветом тронулись в путь.

Побратимы, против обыкновения, не бросались друг в друга ядовитыми репликами, не переругивались по поводу всяких мелочей. Альтис снова не спал всю ночь — ныла рана под коленом. Раздражающе непослушные руки выводили его из себя. Бесили до дрожи собственные глаза, отказывающие в обычной зоркости из-за тяжелейшего недосыпа. Вылитая себе на голову, тяжелую после бессчетной бессонной ночи, полная фляга воды немного рассеяла туман в сознании и разогнала по углам призраки кошмаров.

Раннее утро. Еще серо, рассвет впереди. Взгляд Пламенного скользил по дороге, краем сознания отмечая любую деталь. Именно поэтому он первым заметил интересное.

— Смычок оставила нам подарок! — весело объявил Альтис, притормозив къяра.

Метка на дороге едва заметно проступала в пыли. Скрипичный ключ и пиктограмма «короткой тропы». Оставленная нить сама скользнула с руки демона, развернулась в тропу, легла под ноги коней. Через десяток метров они оказались всего в часе пути от Дилара.

— Могла бы и к порогу тропку бросить, — проворчал Пламенный.

Ворчал он из природной вредности. На самом деле все было рассчитано верно. Коней пустили вскачь, и к моменту возвращения путники были в пыли долгой дороги.