Клинок Белого Пламени

Эльф из правящего рода встал, сбросил щит с Обрены. Смычок ступила на землю, не потеряв материальности, подошла к лежащему на земле Волку. Положив ладошки на его распоротый живот, за несколько мгновений заживила страшные раны. Погладила по голове маленького волчонка, сидевшего рядом с большим волком, поцеловала его в нос. Мальчишка улыбнулся.

— Вы имеете право меня убить. Я не буду сопротивляться, — сказал Лаэторрионис, не смея поднять глаз.

Создатель недовольно сморщилась, встала, печально оглядела всех своих детей по очереди.

Повисшую тишину первым нарушил Арох.

— Взгляни на меня, — холодно потребовал он.

Эльф подчинился. Белый Волк, из-за спины которого робко выглядывал волчонок, некоторое время молчал, пытаясь понять, чего он хочет больше — придушить этого ублюдка своими руками или уничтожить того, кто довел бессмертного повелителя из правящего рода до такого жалкого состояния. Поинтересовался резко и зло:

— Сколько лет с тобой подселенец?

— Около двух тысяч, — ответил эльф, не надеясь на пощаду.

Альтис вздрогнул, представив себе, каково это — в течение двух тысяч лет медленно, каждый миг понемногу сходить с ума. Он сам всю жизнь ходит по грани безумия и как никто другой знает, что это такое. Все начинается с малого — со странных непривычных мыслей. Потом появляются странные сны, и чужеродные мысли становятся все настойчивей. Обыденное предстает в извращенном свете. Начинаешь испытывать отвращение к самому себе, страх, непонимание. Ломается воля, все вокруг кажется враждебным. И кто-то нашептывает разные гадости. Переставая различать реальное и нереальное, подчиняешься чужой воле. Раз. Другой. Становится легче. Перестаешь понимать, где нашептанное, а где — твое. И в итоге чужая воля окончательно завладевает разумом.

Лаэторрионис будет вменяем лишь несколько часов после изъятия подселенца из мозга. А потом… потом ему понадобится долгое и тщательное лечение. Если вообще понадобится. Две тысячи лет — очень много. Несколько часов в здравом уме — все, что есть у эльфа, прежде чем начнется обратный процесс. Его мозг начнет разрушаться. Он может и не выжить.

Ветер выстраивал новую телепатическую сеть, и вскорости мысли демона стали известны всем побратимам.

— Как имя того демиурга, что творит эту гадость? — Через пару мгновений Альтис понял, что произнесенная фраза принадлежит ему.

— Матиалис Паук, — отозвалась Смычок. — Мой давний враг.

— Вот его мы и убьем, — заключил Альтис. — А для Лаэторриониса жизнь скоро и так станет пастью Кошмара.

Смычок взяла свое творение за безвольную руку. Эльф взглянул на нее так тоскливо, что девочка не удержалась — приподнялась на цыпочки и погладила его по щеке.

— Пойдем домой. Я тебе помогу. — Обернулась к Альтису и искренне поблагодарила: — Спасибо, Ал.

— Подожди, эльф! — вскрикнул Арох, обняв за плечи подростка. — Как все вернуть?! Как вернуть нас?!

— Я не знаю… — потерянно ответил Лаэторрионис. — Но, клянусь, я приложу все силы, чтобы это исправить!

— Мы найдем способ, волчонок. Я найду, — пообещала Смычок. Строго сказала: — И запомните, дети. Когда закончите здесь свои дела — я жду вас дома всех. Всех! — Многозначительный взгляд в сторону Алины и Альтиса.

— Хорошо. Мы будем… — вразнобой ответили бессмертные, невольно заулыбавшись. Создатель так напоминала старшую сестру, отчитывающую непутевых младших братьев…

Смычок и эльф исчезли во вспышке света. Оставшихся друзей чуть не посбивало на землю откатом чудовищного по силе и энергозатратам телепорта.

Сильно хромая, Альтис сошел с камня, сел на его край и поморщился от боли в ранах. Руки все еще не слушались толком, а демона всегда бесило неподчинение собственного тела. Арох с Алиной на пару перевязывали волчонку разбитую голову. Ястреб бездвижно стоял и смотрел в одну точку совершенно пустым взглядом. Ветер и Змей без напоминаний деактивировали работу одного из мощнейших артефактов. Как раз того, на котором сидел наглый демон.

Альтис огляделся, даже не пытаясь справиться с пустотой внутри. Под коленом все еще пульсировал раскаленный шар. Демон нашел мыслью своего къяра и приказал подвести лошадей к месту недавней битвы.

Сев рядом с Пламенным, Алина прищурилась и ядовито спросила:

— Что же вы как мухи в киселе барахтались? Какой-то драный эльф разделал вас всех, как котят на котлеты! То ли эльф крут, то ли вы, ребята, — лохи!

— Во-первых, эльф был в своей стихии и на своей территории, — желчно отозвался недовольный Альтис. — А нам приходилось продираться сквозь враждебное пространство. Да здесь сама земля пила наши силы! Во-вторых, пока мы тысячелетиями шлялись по миру, этот эльф самосовершенствовался. В отличие от нас. И в-третьих, но не в последних, подселенец, если его создатель того хочет, может наделить своего носителя огромной силой.

— Понятно, — усмехнулась воительница. — И эльф — крут, и вы — лохи.

— Не дерзи демону, малявка! — в притворном раздражении рыкнул Альтис.

— А мелкая права, — подал голос Ястреб. — Мы обделались, братцы.

— Но мы бы все равно его разделали, — с обычной своей самоуверенностью заявил Пламенный.