Клинок флибустьера

— Вы идти можете? — подскочил Супников.

— Да, вроде могу… — Но в голосе ее не было уверенности.

— Пойдемте тогда обратно в мой кабинет.

За спиной Милы Филаретыч энергичными жестами показал, чтобы капитан дамочку поддержал, а то нашатырь, конечно, штука хорошая, но, однако, бабы эти — существа непредсказуемые.

Супников пожал плечами, но все же подхватил Милу под локоть. Они вышли из морга, поднялись наверх и снова вошли в кабинет капитана.

Супников открыл какую-то папку и начал писать.

Потом поднял глаза на Милу:

— Значит, вы опознали своего мужа?

— Опознала? — удивленно переспросила Мила. — Да от него почти ничего не осталось! Одни головешки! Как это можно опознать? Это и на человека-то не похоже…

— А вот сестра покойного его опознала…

— Как, интересно? Там же места живого не было…

Уже произнеся эти страшные слова, Мила вдруг поняла, что не совсем права.

Перед ее глазами внезапно возникла картина, которую она увидела в последний момент перед обмороком.

Она увидела до углей обгорелое тело и единственную уцелевшую часть — кисть правой руки…

Именно этот контраст между головешкой, ничуть не напоминающей человека, и этой чудом сохранившейся рукой так потряс ее, что Мила потеряла сознание…

Мила не успела ничего сказать, потому что заговорил капитан Супников:

— А вот скажите, Милица Владимировна, у вашего мужа было обручальное кольцо?

— Ну да, конечно, было. Мы на свадьбе кольцами обменялись, как положено…

— А какое это было кольцо?

— Простое золотое колечко… такое же, как у меня… — Мила показала капитану кольцо на своей правой руке.

— С гравировкой?

— Ну да. На наших кольцах внутри были выгравированы имена — на моем кольце его имя, на его кольце — мое…

Она попробовала снять свое кольцо, чтобы показать капитану гравировку, но кольцо сидело очень плотно и не снималось. Пару раз, когда Миле непременно нужно было снять кольцо, ей пришлось для этого намылить руку.

Павел еще шутил тогда, что, чем труднее кольцо обручальное снять, тем крепче брак. Примета такая.

— Не снять… — Голос у Милы дрогнул.

— И не нужно… пока. Значит, у вашего мужа на кольце выгравировано ваше имя. А имя у вас достаточно редкое. Вот по этому самому кольцу ваша золовка и опознала труп своего брата.

— Разве у него на руке было кольцо? — переспросила Мила.

И тут же вспомнила ту самую уцелевшую руку, которую увидела перед обмороком.

Кольца на ней не было.

— Во время опознания кольца на руке действительно не было, — ответил ей капитан, — потому что его сняли, перед тем как поместили останки в морозильную камеру. Чтобы не повредить. Но вашей золовке его предъявили, и она его однозначно опознала. И вам я его сейчас тоже предъявлю…

Капитан встал из-за стола, подошел к громоздкому темно-зеленому сейфу, открыл его, заслонив от Милы, и достал прозрачный пакетик, в котором лежало кольцо.

Он положил пакетик на стол перед Милой и спросил:

— Узнаёте?

— А можно его вынуть?

— Нет, вынимать пока нельзя. Это кольцо еще будут изучать криминалисты.

Мила взяла пакетик двумя пальцами, повернула так, чтобы можно было видеть внутреннюю поверхность.

Там можно было отчетливо прочитать имя, ее собственное имя — Милица.

— Так как — узнаёте?

— Да, это кольцо моего мужа…

— Ну вот, а вы сомневались… значит, будем считать, что опознание прошло успешно. Вы опознали останки своего мужа, Павла Павловича Рожкова…

— Но постойте… я только кольцо опознала…

— Милица Владимировна, этого вполне достаточно! — И капитан придвинул к ней лист зеленоватой разграфленной бумаги: — Подпишите вот здесь…

Мила машинально поставила свою подпись и хотела еще что-то сказать, но капитан нетерпеливо забрал у нее подписанный лист и проговорил:

— Спасибо за сотрудничество. И я вас больше не задерживаю. Можете идти.

— Нет, постойте! — Мила не то чтобы пришла в себя, но окружающий мир перестал казаться двухмерным, мебель — картонной, а капитан Супников — фигурой, которую ставят в парках.

Там обычно или рыцарь на коне, или человек-паук, или женщина-кошка. Лица у фигур вырезаны, так что можно встать позади фигуры и сфотографироваться в таком виде. А тут — капитан полиции; вот, кстати, его лицо совершенно к нему не подходит, разве у полицейского могут быть такие грустные глаза…

— Теперь я должна задать вам вопросы, — по возможности твердо сказала она.

— Ну, задавайте, — с неохотой сказал капитан.

— Как он погиб? Если там случилась авария, то с какой машиной он столкнулся? Где та машина? Или он просто съехал в кювет? И когда это было, в какой день?

— Ну… — Супников усиленно листал папку, — там сложный участок дороги… очевидно, ваш муж превысил скорость, не вписался в поворот, ну и… в общем, свидетелей аварии нет, машину нашли уже обгоревшую в овраге, кто-то случайно увидел…

Мила хотела спросить, когда точно это было, в какой день, но решила, что тогда Супников начнет, в свою очередь, спрашивать ее, почему она не видела мужа с пятницы. Придется рассказать ему, что муж от нее ушел, а это может вызвать подозрения. Ну тут вроде авария, все чисто… Но…