Клинок флибустьера

Мила не стала копаться у почтовых ящиков, а сразу прошла к лифту, так что Таисья, а это была она, прокралась в сторону лестницы и припустила наверх, на пятый этаж.

Лифт шел с последнего этажа, кто-то подсел в него на восьмом, так что, когда Мила вышла на своем пятом и вставила ключ в замок на двери, что-то огромное оказалось рядом и втолкнуло ее в дверь, да так сильно, что Мила упала и проехала по полудо противоположной стены.

Если бы это было несколько дней назад, то Мила так бы и осталась сидеть на полу, вертя головой и очумело хлопая глазами, но теперь все изменилось.

Мила не то чтобы стала другим человеком, она просто осознала, что с ней происходит что-то плохое и что выпутываться из этого ей предстоит только самой, никто не поможет. Поэтому еще на ходу Мила сумела развернуться, чтобы встретить опасность лицом к лицу и дорого продать свою жизнь и свободу. Уж она не станет трястись, хныкать и умолять о снисхождении!

Мила мигом нашарила позади себя зонтик, вскочила на ноги и пошла вперед. Но не успела сделать и двух шагов, как узнала Таисью, которая как раз закрывала входную дверь.

Нисколько не медля, Мила с размаху двинула ее ручкой от зонтика. Хотела по голове, но та увернулась, и удар пришелся в плечо.

Зонтик зацепил спицей воротник куртки, Таисья, не разобравшись, дернула зонтик к себе, в результате воротник оторвался почти полностью, от чего Мила ощутила небывалое злорадство.

— Ты что — рехнулась? — завопила Таисья.

— А ты? — Мила отошла от нее подальше, нашаривая за спиной какой-нибудь предмет потяжелее.

К сожалению, кроме зонтика, в прихожей не было ничего подходящего.

Вот, убрала все на свою голову, хоть бы ботинок мужа валялся или книжка потяжелее. Хотя эту корову никакая книжка не возьмет, разве что фолиант какой-нибудь средневековый ей прямо на голову упадет. И то сомнительно.

— Чего приперлась? — спросила Мила, решив не церемониться. — Кто тебя звал?

— Мне ничей зов не нужен, — усмехнулась Таисья, — я в свою собственную квартиру могу когда угодно приходить!

— Чего? — Все-таки ей удалось Милу удивить.

— Того, — передразнила Таисья. — Павлик умер, квартира теперь моя. Он на меня завещание написал! Так что собирай манатки, и чтобы духу твоего тут не было, ясно?

И она пошла на Милу, сверкая глазами, так что той пришлось отступить на кухню.

Мила подумала, что это даже хорошо, потому что на кухне в ящике стола лежал у нее хороший такой топорик для мяса. И вообще, как говорил герой одного культового фильма: «На кухне со мной никто не сравнится!»

Вспомнив про топорик, Мила приободрилась и даже немножко подумала. Вот с какого перепуга Таисья гонит ее из квартиры? Ну не полная же она дура, что совсем не знает законов. А закон такой, что если покупали люди квартиру, находясь в законном браке, то каждому из супругов принадлежит половина.

Есть завещание, нет его — половина этой квартиры в любом случае Милина.

— Ты вообще о чем? — спросила Мила. — Твоего брата еще не похоронили, а ты уже в квартиру въезжать собралась?

— Убирайся вон! — орала Таисья, не слушая ее. — Говорила я Павлику, много раз говорила, чтобы он гнал тебя поганой метлой, он меня не послушал, так вот, теперь и пострадал из-за тебя! Ты, ты во всем виновата, из-за тебя он погиб!

Мила за спиной открыла ящик кухонного стола и нашарила там топорик. Но эта зараза Таисья не подходила ближе. Стояла посреди кухни и орала что-то несусветное, но ближе не подходила.

Мила чуть склонила голову и, в этом ракурсе увидев Таисью, все поняла.

Она это делает нарочно, сама себя накручивает и орет, чтобы Милу напугать. Зачем — вот вопрос.

Глаза у Таисьи едва не вылезали из орбит, лицо было багровым, так что Мила не то чтобы испугалась, но подумала, что так недолго и удар получить. Конечно, зараза к заразе не пристанет, но все-таки лучше бы это случилось не в Милиной квартире. А то возись потом с этой скотиной, скорую вызывай, врачам объясняй, что и как. Нет, все это Миле совершенно ни к чему.

Она перехватила топорик поудобнее и стала ждать подходящего момента.

Таисья тем временем поорала немного и замолчала, чтобы перевести дух.

— Чего тебе от меня надо? — спросила тогда Мила. — Что ты тут пургу гонишь?

— Я… — Таисья нахмурилась, пожевала губами, отчего стала похожа на жабу, — я, конечно, могу пока не выгонять тебя из квартиры, если ты отдашь мне то, что оставил Павел.

— Что он оставил? — не поняла Мила. — Ничего он не оставил, ничего ценного, ни золота, ни бриллиантов.

— Каких еще бриллиантов, дура? — Голос у Таисьи скользнул вверх, как будто бензопиле попался особенно твердый сучок.

— Сама дура! — Мила повысила голос. — Думаешь, я поверю, что ты признала Павла в том обгорелом покойнике? Ты, которая на всех углах орала, что вырастила его с младенчества, что чуть не нянчила младшего братика, не смогла узнать его руку?

— Но… кольцо…

Мила была начеку и заметила, что Таисья отвела глаза.

Ага, ясно, что она все врет.

— Кольцо он оставил, когда уходил от меня к другой женщине, — отчеканила она, — вон на той тумбочке оно валялось.

В глазах Таисьи что-то мелькнуло.