Клинок флибустьера

Но в это время произошло еще одно неожиданное событие.

Рядом с угнанной «Хондой» появилась уборщица — та самая, в черном платке, она распахнула дверцу машины, вскочила за руль и с места рванула машину к выходу с парковки.

Проезжая мимо Павла, таинственная уборщица распахнула дверцу и выкрикнула:

— Садись, быстро!

Павел, к которому в это время приближалась боевая девица, не раздумывая, прыгнул на сиденье и захлопнул за собой дверцу.

Машина взревела мотором, обогнула с трудом отскочившего Барана и помчалась к выходу.

Меньше чем через минуту она вылетела на улицу.

Только теперь Павел опомнился и повернулся к своей спасительнице:

— А ты вообще кто?

— А тебе не все равно? — Та покосилась на него, одной рукой разматывая платок. — Можешь называть меня Клавой. Я вообще-то не хотела тебя спасать, но вот она… — Клава кивнула на заднее сиденье. — Она почему-то за тебя попросила, а я ей многим обязана…

Павел обернулся, чтобы понять, о ком говорит.

На заднем сиденье появилась его жена, которая до сих пор пряталась, лежа на этом сиденье.

— Ты?! — пролепетал Павел. — Ты как здесь оказалась?

— Неправильный вопрос, — отозвалась Мила. — И вообще-то могу ответить тебе популярной фразой из второсортных сериалов: вопросы здесь задаю я!

Она покачала головой и добавила:

— И вопросов у меня к тебе много… очень много! Но только я, пожалуй, задам их тебе чуть позже, в более подходящем месте и в более подходящей обстановке!

— Я тебе помогу! — проговорила Клава, кровожадно сверкнув глазами. — Я умею задавать вопросы так, что на них нельзя не ответить! Он у меня запоет, как канарейка!

— Только не это! — вскрикнул Павел и вдруг дернул ручку, распахнул дверцу и выкатился на мостовую.

— Ты что — дверцу не закрыла? — разочарованно проговорила Мила.

— Да мне, знаешь, как-то было не до этого! Я, если ты не заметила, наши… головы спасала!

Она взглянула в зеркало заднего вида и добавила:

— И вообще, твоего благоверного уже кто-то другой подхватил!

Действительно, едва Павел выкатился из машины, поднялся на ноги и с удивлением убедился, что ничего себе не сломал, более того, не уронил заветный пакет, рядом с ним остановился синий джип. Дверца его открылась, и чей-то низкий голос властно проговорил:

— Садись!

Павел, который не ждал от жизни ничего хорошего, пригнулся и попытался дать деру, но его схватила за воротник сильная рука и одним движением втащила в джип.

— Ну вот и свиделись! — проговорил сидевший на заднем сиденье лысый мужчина лет пятидесяти, с маленькими злыми глазками и сильными волосатыми руками. — Правильно говорят — если хочешь, чтобы дело было сделано, делай его сам! Эти придурки, Паук и Баран, чуть все не провалили! Пришлось самому вмешаться… хорошо, вовремя подоспел. А это у тебя то, о чем я думаю?

Лысый отнял у Павла пакет, заглянул внутрь и удовлетворенно хмыкнул:

— Оно самое!

Он повернулся к водителю, короткостриженому мускулистому парню, и коротко бросил:

— На базу! Только по дороге к Трофимычу заверни. Нам от этого баклана избавиться нужно.

Машина прибавила ход.

Павел отдышался и проговорил:

— Не надо к Трофимычу.

Лысый повернулся к нему и проговорил, изображая удивление:

— Ух ты! Да он еще и разговаривает! Я тебе, кажется, пока не давал слова.

— Вы без меня не сможете открыть шкатулку. Она с секретом, и только я знаю ее секрет.

— Только ты? — с усмешкой переспросил лысый. — Да мне этот секрет нужен, как рыбе зонтик! Я шкатулку стамеской в два счета расколю, и все дела!

— Ну-ну… флаг в руки… увидите, что будет… — И Павел загадочно замолчал.

Тут уже лысый насторожился:

— Что ты хочешь сказать?

— Я уже сказал: шкатулка с секретом. Если ее неправильно попытаться открыть или тем более взломать, внутри сработает взрыватель, и кому-то оторвет руки. Но это полбеды: взрыв испортит ключ, и он ни на что не будет годен.

— Врешь.

— Ну, кто вам мешает проверить, вру я или не вру? Попробуйте… только попытка у вас будет всего одна.

Лысый немного помолчал и снова обратился к водителю:

— Поезжай прямо на базу. К Трофимычу заезжать не надо.

Девушки в машине молчали. Клава сосредоточилась на дороге, чтобы не влететь хотя бы в мелкую аварию. На угнанной машине это чревато огромными неприятностями.

Мила же молчала, потому что сказать было нечего. Операция была задумана для того, чтобы вытащить Павла из рук этих кладбищенских отморозков. Они-то попались, как Клава и обещала, а вот куда делся ее муж? Сбежал, сбежал от нее. Вот теперь точно сбежал, и кто-то его подхватил на машине. И где он теперь?

— Чего киснешь? — спросила Клава. — Муженька своего не получила? Слушай, вот я тебе скажу, только ты не обижайся. Вот увидела я твоего — и как-то он мне не показался!

— Чего? — Мила очнулась от своих грустных мыслей, повернулась к подруге.

— Говорю, муж твой — форменный козел! — прокричала Клава, обращаясь как к глухой. — То есть, учитывая его комплекцию, не козел, а кабан! Козлокабан, значит!

Мила представила Павла в виде кабана с козлиными рогами и захохотала.

— Вот так-то лучше, — оживилась Клава, — а то сидишь, молчишь, неизвестно о чем думаешь…