Клинок мертвеца

Воздух разорвал оглушающий сигнал рога, и гигантское транспортное судно с оружием, предвещавшим Расплату Телассы, на борту вошло в гавань. По размерам оно почти соответствовало флагманам Первой и Второй флотилий, но на нем не было артиллерии, а экипаж насчитывал минимально необходимое количество человек. Большую часть главной палубы занимал металлический цилиндр, такой громадный, что мог соперничать с башнями, которые Эремул увидел из гавани Телассы; этот чудовищный ствол из стали был направлен в небо. Айзек называл его Разрушителем Миров. Судья вскользь упомянул, что в таинственные Прежние Времена оружие могло быть развернуто в гораздо более компактной форме, а когда тысячи таких устройств применили одновременно, это в конце концов и привело к массовому опустошению их древней родины.

«Исчезнувшие и человечество. Мы разделяем с ними склонность к массовым убийствам, которые посрамили бы и богов, не считая того, что мы убили и их тоже».

Полумаг почувствовал, как пальцы Моники сжали его руку. Он оторвал взгляд от предвестника их гибели и встретился с ней глазами.

— Будет больно? — спросила она его. — Когда наступит наш черед, будет больно?

Эремул беспомощно пожал плечами.

— Я так не думаю. Это произойдет мгновенно, насколько я понимаю. У нас не найдется времени, чтобы ощутить боль. Одна секунда, и… — Он умолк, не желая заканчивать фразу.

— Но ты же чародей. Твоя магия может защитить нас? — Надежда, прозвучавшая в голосе Моники, заставила его почувствовать себя шестидюймовым крошкой.

«А я ведь почти трех футов достигаю в хороший день».

— Моя магия не защитит нас, — слабым голосом ответил он. — Даже магия Белой Госпожи не защитит ни ее город, ни ее народ. Оружие, которое применят с того корабля, Разрушитель Миров, уничтожает всю материю. Взрыв будет колоссальный. Ничто на мили вокруг не выживет.

Зазвучала труба, и Полумаг посмотрел вниз, на причалы, к которым приближалась процессия фехдов, чтобы встретить прибывавшее судно. Генерал Савериан целеустремленно шагал впереди. Рядом с ним шла женщина–фехд, присутствовавшая, как вспомнил Эремул, во время побоища в день его предполагаемой казни. Айзек и его сестра Мелиссан, которую он знал некогда как Лорганну, следовали за ними, а позади шествовала еще пара десятков Древних. На правом плече Савериана возлежала смертоносная ручная пушка, применяемая Древними, только больших размеров, чем у всех остальных.

— Нам нора идти, — пробормотал Эремул.

Им нужно было отдохнуть от Прибежища, не говоря уже о нескончаемых безумных словоизвержениях Марда и Рикера. Уединение стало роскошью, не доступной никому в условиях оккупации города. Как ни странно, гавань была чуть ли не самым безопасным местом для печально известного отверженного. В отличие от его соотечественников, жителей Сонливии, фехды не испытывали к нему враждебности. Не в большей степени, чем сам Эремул — к крысам, которые наводнили Прибежище. Его настигнет Расплата, когда придет время, вот и все. Мелочная жестокость — это, казалось, удел меньших рас.

Когда Эремул и Моника покинули гавань и начали обратный путь к Прибежищу, его окликнул хорошо знакомый мелодичный голос. Обернувшись, он увидел Айзека, который жестами просил его остаться на месте. К ужасу Эремула, Судья сказал что–то генералу Савериану. Внезапный страх превратился в настоящую панику, когда те вдвоем зашагали к нему и Монике. И не только они, но и сестры Айзека — тоже.

«Черт, — подумал он, пытаясь бороться с собственным страхом. — Спокойно. Если бы они хотели тебя убить, ты бы давно уже оказался в земляной яме. Или, что более вероятно, превратился бы в пепел, летящий по ветру».

Моника прильнула к нему, и он понял, что надо держать себя в руках ради нее. Айзека и его сестер он еще мог как–то принять, но вот беловолосый генерал устрашал крайне.

— Итак, это — тот человек, — произнес Савериан, глядя сверху вниз на Полумага глазами чернее, чем само отчаяние, старше, чем сама земля. Это могло бы быть вопросом, но холодная уверенность в голосе Савериана не оставляла никакого места для сомнения. — Твой любимчик.

— Я бы не стал формулировать таким образом, сэр, — ответил Айзек.

Мелиссан рассмеялась, и смех ее прозвучал перезвоном сотни серебряных колокольчиков.

— Боюсь, мой дорогой брат просто одержим своим маленьким проектом. Осмелюсь сказать, он даже может считать его другом — как ни абсурдно такое представление.

Вторая женщина рядом с Саверианом подняла совершенную руку и отбросила прядь золотистых волос. Древние были красивым народом — высоким и стройным, с чертами, словно высеченными самым искусным скульптором, — но она — прекрасной неописуемо.

— А рядом спутница жизни того существа? — с любопытством спросила она, едва заметно кивнув Монике.

— То — не существо, а мужчина, Ним, — мягко сказал Айзек, глядя на сестру с искренним восторгом.