Клинок Минотавра

– Отец Сергий? Не мое это дело, но он… – вдовица поморщилась. – Только и умеет, что пугать людей. Все больше о грехах говорит, об искуплении, о муках адских… дети вот плачут. И за все денег требует. Прежде-то, что имел, тем и поклонился, и батюшке, и Господу, а тут… нет у тебя, чем заплатить, то и не покрестят, не отпоют. Нехорошо это.

И вправду нехорошо.

Натан Степаныч кивнул, поддевая вилкой скользкую шляпку гриба. Грузди были посолены со всем умением и получились крепкими, хрустящими.

– И чтобы сам кому помогал, об этом не слышно. А вот князь – дело иное… конечно, сейчас-то его чурались, но… я-то в эти россказни не верила. Хорошим он человеком был. Внимательным. И заглядывал сам… про нас и говорить начали, да смолкли, сообразили, верно, где князь, а где я, – фыркнула женщина, порозовев. А ведь нравился ей покойный князь, и пусть разумела она, что не ее полета птица, но все случалось помечтать о тихом таком недоступном счастье. И теперь сама этих мечтаний стыдится. – Он всегда-то выспрашивал, как мое здоровье, как Ванечкино, не надо ли чего… в позапрошлом годе людей прислал, чтобы крышу поправили. Или вот коровенку дал, когда наша-то от старости издохла… хорошая коровенка, маленькая, а справная… у старосты и то такой нету.

Гордилась она и вниманием, которое уделял ей князь, и коровой этой. И пожалуй, о смерти горевала искренне. Теперь-то ей сложней придется.

– А княжну видели?

– Елизавету, что ли? – вдовица нахмурилась, поджала губы, верно, раздумывая, стоит ли говорить, а если стоит, то что именно и как. – Видела…

– Что о ней скажете?

Не нравится ей княжна, ох не нравится. Что это? Женская обыкновенная зависть? Ревность к чужой жизни? Или же нечто более серьезное?

– Красивая женщина… видная… – осторожно попыталась отговориться вдова, но Натан Степаныч не собирался так просто упускать свидетельницу. За руку взял, шершавую, крепкую, сказал:

– Марья Васильевна, вы же честный человек, вот и расскажите честно. Поверьте, не будет со слов беды, но мне нужны ваши впечатления.

Говорил серьезно, в глаза глядя. И поверила. Не смутилась, взгляд не отвела, но со вздохом тяжким призналась:

– Ведьма она.

– Княжна?