Клинок Тишалла

Хэммет был Актером в отставке, бывшим мечником, озлобленным на весь мир и сволочным от природы. Снисхождения от него дожидаться не приходилось. Особенно Боллинджеру, когда тот пожаловался, будто Хари его бьет. По мнению Хэммета, студент-боевик, не сумевший уложить двоих колдунишек, гроша ломаного не стоил. Подводить нас под выговор он не хотел – бумаги еще заполнять, морочиться, но и драк в окрестностях своих любимых кабин ВП терпеть не собирался. Поэтому Боллинджера послали в одну сторону, а нас – в другую. Боллинджер уковылял, бормоча что-то под нос и кровожадно посматривая на нас через плечо. Я же продемонстрировал карточку Чандры.

Пускать нас в кабину без присмотра Хэммету не очень-то хотелось, но с Чандрой не поспоришь. Отзвонив директору, дабы убедиться, что я не спер пропуск, инструктор неохотно впустил нас внутрь. Мы зашли, и я запер дверь.

– Господи, Хари, – выдохнул я, привалившись к косяку, – это уже слишком. Слишком страшно. Ты же мог убить его! Ну и характерец у тебя! Ты просто взбесился.

Хари вздохнул, понурившись, и сел на пол в позе лотоса.

– Почему взбесился?

– Боже мой…

– Зря ты мне не дал его кончить. Это был мой лучший шанс. Теперь я его в одиночку хрен поймаю.

У меня отвисла челюсть.

Хари пожал плечами:

– Мы с Боллинджером уже давно… не ладим.

– Ты его спровоцировал, – прошептал я. – Ты сам напросился.

– Крис, тут или он, или я. Если бы на полу лежал я, мы бы сейчас с тобой не болтали. И не только сейчас.

– Кончай спектакль, Хари. Ну столкнулись вы пару раз лбами – и что такого?

Он рубанул воздух ладонью:

– Ты Бизнесмен, Крис. А это – дело Рабочих. – Хари стиснул кулаки и уставился на них, как на не оплаченную в срок накладную. – Боллинджер, он из трущоб Филадельфии. Мы с ним друг друга понимаем.

– Не могу этого понять. И принять. – Но, произнося эти слова, я не отрывал взгляда от его костяшек: узлы рубцовой ткани – будто комки старой жвачки.

– И не надо. Ты из другого мира, Крис. Вот поэтому, когда мы выберемся из этого сортира, я буду великим Актером, а ты – остроухим покойником. – Он заставил себя подняться на ноги. – Ты собирался мне показать, какой ты крутой в костюме ВП.

8

Несколько минут мне пришлось вместе с Хари проторчать в его тесной кабинке, чтобы помочь настроить индукторы. С костюмом обратной связи проблем не было; это устройство в основном механическое – жмет тебя, трясет и бьет. А вот к индукционному шлему надо привыкнуть.

Технология в нем используется та же, что позволяет первоочередникам в просмотровых залах Студии переживать впечатления/ощущения Актеров в реальном времени. Калибровка – процесс на самом деле несложный; подстраиваешь шлем, покуда на белом фоне не появится черная точка, чтобы растянуться в линию, а линия не развернется в явственно видимый логотип Студии. Таким же образом белый шум переходит в настроечный тон и так далее. В кабине ВП это даже проще, чем в Студии, – здесь индукторам не приходится передавать еще и запах, а осязательные/болевые импульсы и кинестезию подменяет костюм.

Но несложной калибровка кажется тому, кто ею уже пару раз занимался; начиная с определенных уровней кастовой системы это практически всеобщий навык, однако Хари происходил из Рабочих и, конечно, в жизни своей не бывал в Студии и не настраивал индукционный шлем. Непривычные ощущения пришлись ему не по вкусу. К концу он уже вслепую – забрало шлема делается непрозрачным, чтобы зрение не мешало воспринимать наведенные нейростимуляцией образы, – бил меня по рукам и требовал отвязаться.

Оставив его в кабине, я подошел к инструкторскому посту: трем широким пультам-подковам, одному над другим, будто орган. Над головой висели четыре экрана, где ВП-компьютер должен был показывать происходящее с разных точек зрения. За спиной тянулись пустые ряды сидений.

Я уселся в кресло, склонился над клавишами и позволил себе затрястись от ужаса.

Читал где-то, будто взрослым становишься, когда начинаешь воспринимать смерть как камушек в ботинке – на каждом шагу чувствуешь ее близость. Перед моими глазами стоял потолок коридора, каким видел бы его Боллинджер; из мыслей не шло, как легко, почти небрежно Хари мог отнять у него жизнь. Мне представилось, как я в Надземном мире иду по городской улочке, как из переулка выходит человек и, ни слова не говоря, всаживает мне нож в горло – без требований и угроз, не дав ни одного шанса отразить нападение.

Ни одного шанса.

Я слышал, как пятки барабанят по земле, будто ты судорожно дергаешься, опроставшись, когда тебя убивают. Я переживал это снова и снова, беспомощно постукивая пятками, ощущая это ярче самой яркой фантазии, с ошеломительной яркостью вхождения.

Когда я начинал работать с Хари, то ощущал себя дрессировщиком, взявшимся натаскивать нового льва. Если я не выкажу страха, ничем не спровоцирую рефлексы хищника, я в безопасности. Даже чувствовал себя немного героем, гордился собой – мне казалось, что я одной силой воли леплю свою судьбу. Я могу помочь Хари, победить Чандру, начать смутно представляемую, но, несомненно, славную карьеру Актера.