Клише

Она была просто волшебной. Такой разгорячённой, гладкой и пряной, что внутри всё сводило от больного и дикого удовольствия. От желания ласкать не останавливаясь.

Оставляю языком горячие узоры на её мокренькой киске, посасываю. Моя девочка вся дрожит, постанывает, лихорадочно ласкает мое лицо дрожащими пальцами.

А мне хочется больше.

Больше ее тела. Больше ее стонов, сильнее, ближе, громче…

– Малыш, какая же ты вкусная, – шепчу и проникаю в нее языком, чтобы вылизать изнутри, почувствовать ее пульсацию, ее жар.

Она протяжно стонет, эротично выгибаясь, а у меня сил никаких не остается. Лижу её, пью, торопливо расстегивая пуговицы на рубашке.

Бл*дь, как же их много. Не выдерживаю, бросаю эту затею и перехожу к штанам. Похер! Хочу в нее. Бешено хочу.

– Олеж… – стонет она, срывая у меня все планки. Ещё никогда моё имя не звучало так сексуально и одновременно нежно.

– Что, любимая? – оторвавшись, приспускаю штаны с трусами.

– Рубашку… хочу тебя чувствовать… кожей хочу, – бессвязно выдыхает она, комкая проклятую тряпку.

Втягиваю сквозь зубы воздух и непослушными пальцами пытаюсь исполнить ее просьбу. Янка привстает и впившись в мои губы поцелуем, пытается помочь, но у нее руки трясутся не меньше. В конечном счете моя нетерпеливая львица просто дергает полы рубашки со всей силой, отчего пуговицы отлетают, и тут же скользит языком по моей груди, обхватывая ручкой член. А после начинает ласкать так нежно, почти невесомо, что у меня внутри всё обмирает от наслаждения и кажется, еще движение, и я позорно кончу ей в ладонь.

Отталкиваю её руку и сминаю пухлые губы своими, укладывая ее обратно на кровать. Она стонет, проводит язычком по моей нижней губе и приглашающе разводит ноги. Всасываю ее язычок в свой рот и дразняще провожу членом, собирая ее влагу. Чайка протестующе стонет мне в рот.

– Давай, – требует она, вызывая у меня смешок.

– Чего тебе давать? – насмешливо уточняю, продолжая дразнить ее, покусывая шею.

– Гладышев…

– Да, Яночка?

– Себя дава…ааай, – задохнувшись, стонет она, когда я резким толчком вхожу в нее.

Получилось жестко и даже грубо. Она поморщилась.

– Прости, малыш. Больно? – замерев, выдыхаю, едва сдерживая стон. От кайфа в глазах темнеет. Такой она была тугой, горячей и обволакивающей… Черт, я, наверное, кончу с одного толчка!

– Все нормально, только потихоньку, саднит, – шепчет она и с усмешкой добавляет. – Ты большой, Гладышев.

Становится смешно, потому что, как бы это пошло и примитивно не звучало, а все равно работало. И если бы Чайка сейчас попросила себе какие-нибудь острова, я бы ей подарил, о чем и сообщил, делая плавный толчок.

– У меня на тебя более далеко идущие планы, любимый, чем какие-то острова, так что расслабься – это не способ чего-то выкружить, а факт, – шепчет она и торжественно резюмирует, – у вас обалденно-большой член, Олег Александрович.

Никогда не думал, что в разгар секса можно ржать и при этом завестись еще больше, но с Чайкой и это оказалось возможным. Я трахал ее своим «обалденно – большим членом», и повторяя это про себя, смеялся, как ненормальный.

Вскоре, конечно, смех сошел на «нет». Остались только громкие стоны и дикое удовольствие, которое с каждой секундой нарастало все больше и больше, заставляя меня двигаться все быстрее и быстрее, отчего Чайка уже не просто стонала, а кричала подо мной, впиваясь ногтями в мои плечи.

Воздух стал густым, терпким, от наслаждения перед глазами все плыло. В какой-то момент я и сам не заметил, как стал стонать. Мне было так охренительно хорошо, что я уже ни черта не соображал. Сдавив до синяков Янкины бедра, со всей силы погружался в нее с влажным звуком, выбивая задушенные, сорванные крики и шепот о том, как ей классно и как она меня любит. И так снова и снова, пока она не застыла подо мной и не забилась в конвульсиях наслаждения, так горячо пульсируя внутри, что я последовал сразу за ней, кончив с такой ошеломляющей, сносящей разум силой, что едва мог пошевелиться. Но тем нее менее, наклонившись, не спеша поцеловал мою девочку в губы, лаская ее сладкий ротик языком.

Выходить из нее жуть, как не хочется. Я вообще ненавижу этот момент, но делаю над собой усилие и покидаю ее тело, ложась рядом.

– Ты как, малыш? –обняв, легонечко целую её влажный висок.

– Жива, – выдыхает она ослабевшим голосом и сглотнув, уже громче добавляет, вызывая у меня улыбку. – Хотя от такого секса можно запросто сдохнуть.

– Это хорошо или плохо?

– Это неприлично, Олеженька, в сорок пять лет –то, – подмигнув, улыбнулась она и нежно погладила меня по щеке.

– Ну, мне же надо соответствовать такой молодухе, – нахально похлопал я ее по бедру, за что тут же получил смачную оплеуху.