Ключ

Это казалось бредом. Это казалось бредом даже на фоне последних его злоключений – о жизни, которая осталась далеко, за гранью подземных лабиринтов, он уже даже и не вспоминал. Он смотрел, как девушка обходит поляну кругом, трогает скомканные, побуревшие уже листья, свезенный множеством ног дерн, вертит головой, отслеживая видимые лишь ей передвижения.

– Идем! – она прошла за избушку, остановилась точно там, где он видел девочку в последний раз.

– Куда? – он перевел взгляд. За яркими, почти белыми полосами света, заполненными мелкой, тихо кружащейся пылью, ход в подземелье едва угадывался. Захотелось вдруг шагнуть внутрь, под низкие каменные своды. Захлопнуть за собой небрежно сколоченный ряд перекошенных, разбухших от влаги досок. Он заставил себя шагнуть вбок и захлопнуть наружную, выбеленную солнцем дверь. Он не имел права возвращаться один.

– Ты ведь хочешь узнать, что здесь произошло после того, как тебя увели к обозу? – Девушка угадала его заминку. Она вообще как будто видела его насквозь.

– Да. Конечно.

– Вот и отлично. Идем. И не лезь вперед, следы затопчешь. – Он сбавил шаг, пропуская охотницу. – Смотри, вот тут девочка остановилась, подпрыгнула, взобралась на две ветки по стволу вот этого дерева. Ловко взобралась, подошва у нее хоть и плоская, но твердая, кору не свезла, но придавила. Она сидела, держась здесь за вот ту ветку, и смотрела на поляну. Ноги съезжали, у нее неудобная обувь.

– Сандалии. – Голова у Никиты шла кругом.

– Да. Может быть. Она ждала, пока пройдут солдаты, здесь пробежало человек шесть, не меньше. Сапоги одинаковые, ноги только разные - значит сапоги из форменного обмундирования. Сидела тихо, как тать, – от этого слова Никиту передернуло, – но не вытерпела, не дождалась последнего. Начала слезать и потом, когда он услышал шорох – обувка у нее не по деревьям лазить – просто спрыгнула ему на спину, приложив по голове…. чем-то. Не пойму. У нее было с собой что?

– Нет. – Голос прозвучал глухо. Никита понял, что губы его запеклись. – Ничего не было. Все вещи в хибаре остались. Кроме куртки.

– Если что и было, она забрала это с собой. Она придушила солдата, когда тот упал.

– Что?!

– Да. Думаю, да. Смотри, он упал навзничь, пытался встать, потом вдруг вырвал дерн вместе с землей, вскинул руку, дерн отлетел далеко в сторону, потом рука упала обратно, уже безвольно. Здесь… да. Возможно, шнурком его же плаща.

– Дай воды, - прохрипел он, и охотница, не глядя, сдернула флягу с пояса. – И что потом? – спросил он, тщетно пытаясь свинтить крышку. Опустил взгляд. Горлышко фляги было заткнуто пробкой.

– Что? Она перевернула его на спину и обчистила! Взяла нож из-за голенища, смотри, здесь нога дергалась как марионеточная, видно, не сразу вытянула. – Охотница выпрямилась, стряхивая с ладоней жирную землю, – Однако, сильна твоя девочка. Управиться с молодым здоровым парнем… Как она выглядела?

– Ростом с тебя, чуть ниже, пожалуй. Круглое лицо, большие голубые глаза, ногти обгрызены, коленка разбита. Егоза. Не из пугливых. Волосы рыжие, яркие, ниже плеч.

– Не человек это, Никита. Ктран. Как я.

– Кто?! – Он вытаращился на нее во все глаза.

Смотрел на нее сверху вниз, на маленькую, тоненькую зеленоглазую охотницу. Она странно, до наваждения, помрачающего рассудок, напомнила вдруг девочку. Круглое, почти детское личико, стройная, невесомая фигурка. Взгляд, по-детски не ведающий ни страха, ни сомнения. Такому взгляду принадлежит мир. Как в бреду, он коснулся пальцами тугоскрученного каштанового локона. Детски мягкие волосы были горячо нагреты солнцем. Он зажмурился – настолько реальной казалась иллюзия узнавания.

– Как ее зовут? - спросила вдруг девушка.

– Я… не знаю, – ответил он, осознав вдруг, что действительно не знает имени девочки.

– А как меня зовут? – снова с нажимом спросила она.

– Я не знаю, - выдохнул он обессиленно.

– Это ктран, Никита. Такой же как я. …кстати, меня зовут Рокти, - добавила охотница после секундной заминки.

– Это ребенок, Рокти. – Он вспомнил пожатие маленькой руки, прикосновения, смех, – клянусь, это ребенок. Не девушка, как ты, не женщина. Ребенок.

– Она не стала убегать, она взобралась на дерево и смотрела, как тебя бьют. Откуда вы пришли? Здесь давно никого не было. – Охотница провела ладонью по свезенной, сочащейся соком ссадине на коре дерева, – Очень давно.

– Она пришла со мной, и я уверен, она не отсюда. Она выглядит как нормальный ребенок, как любой человек там, откуда пришел я.

– Ты сказал, вы шли лабиринтом не больше суток. Можешь считать, вы прошли по прямой. В таких лабиринтах плутают неделями. И редко кто сохраняет рассудок и память. Эта твоя “девочка”, - она криво ухмыльнулась, - провела тебя сквозь. Если она - не могущественная колдунья, и не приносила тут кровавых жертв, значит у нее есть Ключ..Значит она же может и провести тебя обратно. Один ты будешь бродить сутками, без надежды выбраться. Хотя бы на поверхность.

– И что же мне делать? - спросил он в отчаянии, не зная уже, кому верить.