Ключ

Облака сдвинулись и позволили солнцу пробиться сквозь их плотную вуаль. Доктор Лэмборн взглянул на небо и довольно улыбнулся. Он положил подушки на кованые белые стулья и поставил вазу с собранными им лично нарциссами на середину стола. Лепестки у них были немного жесткими, но яркость цветков оживляла маленький садик. Он очень гордился им и с удовольствием отвлекался здесь от мрачной атмосферы рабочего места. Тропинка из камней спускалась к маленькому пруду, а кусты вереска раскрашивали участок разными оттенками розового и сиреневого. Он вытянул руки ладонями кверху и убедился, к своей радости, что с неба ничего не капает, вернулся в дом и вынес поднос с печеньями.

Зимние морозы отступили, и апрельское солнце вовсю прогревало землю. Начали зеленеть трава и распускаться листья на деревьях. Он развернул газету, уголки которой загибались от дуновения легкого ветра. Прижав ее рукой, он пытался сосредоточиться на словах. В ожидании гостьи, однако, концентрация давалась нелегко. Ровно в одиннадцать часов случились две вещи: на кухне из часов выскочила кукушка и раздался звонок в дверь. Похвально, отметил он про себя, она пунктуальна. Он терпеть не мог опозданий.

– Доброе утро, входите, пожалуйста. Проходите в самый конец дома. Я подумал, мы сможем посидеть в саду.

Она принялась старательно вытирать ноги на коврике, посвятив этому гораздо больше времени, чем требовали приличия.

– Спасибо, – поблагодарила она.

В саду она уселась на стул, а доктор Лэмборн отправился на кухню заваривать чай.

– У вас очень милый сад! – крикнула она ему.

– Спасибо. – Он вышел из дома с чайником и сел на соседний стул. – Он маленький, конечно, но у него идеальная форма. Так мне кажется.

– Да, действительно.

Она нервно ерзала на стуле. Взгляд скользил по саду, останавливаясь на чем угодно, только не на докторе. С их последней встречи она очень изменилась. Исчезло все, что было связано с переживанием горя. Бледность сменилась здоровьем, волосы сияли и кудрями спадали на плечи. Откашлявшись, она посмотрела прямо на него.

– Необычное место встречи, мистер Лэмборн. Интересно, почему вы предложили его.

Он удивленно поднял брови.

– Странно, что сейчас я у вас дома, а не в вашем идеально подходящем для приема кабинете.

Он взял салфетку и стер со стола крошки печенья.

– В этом нет ничего странного, Керри. Атмосфера больницы может действовать удушающе, поэтому я подумал, что встреча в более естественной обстановке принесет пользу нам обоим.

– Моя падчерица знает, что я здесь?

– Пациенты не обязаны знать о каждом моем шаге. Я не увидел необходимости вводить Эми в курс дела.

– А в чем собственно дело, доктор?

Он протянул ей тарелку с печеньями, но она отмахнулась.

– Теперь вы – ближайший родственник Эми.

На ее лице на долю секунды отобразилось раздражение.

– И?

– Прямо перед тем, как ваш муж умер, я написал ему о прогрессе Эми и о том, что пришло время пересмотреть основания для ее пребывания в клинике.

– Я не видела этого письма, – сказала она, качая головой.

– Возможно, но это не отменяет того, что я его написал.

– Это у вас жимолость перед дверью? – спросила она, повернув голову.

Попытка сменить тему разговора была настолько очевидной, что не нужно было иметь психоаналитические навыки, чтобы ее заметить.

– Да. Сейчас она больше похожа на мертвый кустарник, но через несколько месяцев куст обрастет яркими цветами, и аромат будет просто божественный. Еще чаю? – спросил он, покачивая чайник.

Она покачала головой.

– Я не выдержу, если она вернется домой, доктор Лэмборн. Она пыталась убить мою малышку. Это не нормально. Вы не можете ожидать от меня, что я приму ее.

– Куда же, по-вашему, она должна деться?

– Не знаю, – пожала плечами Керри, – все запуталось. Я не готова ее принять.

Она машинально взяла нарцисс и стала обрывать лепестки.

– А будете когда-нибудь готовы?

– Не могу сказать, доктор. Правда, не могу сказать.

– Что ж, благодарен вам за честность, Керри. Вот что мы сделаем. Я не буду нигде фиксировать эту нашу встречу. Продолжу свои сессии с Эми, но вы должны понять, что я не могу держать ее здесь без достаточных оснований. У нее очень хороший прогресс, и я не хочу, чтобы у директора возникли сомнения относительно эффективности моих методов лечения. Чтобы со стороны это выглядело так, словно я и сам не знаю, что делаю.

– О, теперь мы ближе к истине, – зацепилась Керри за эту мысль. – Вы думаете о себе, а не об Эми.

Он заколебался и стал более тщательно подбирать слова:

– Если вам легче так думать, хорошо, но я не советую вам прятать голову в песок.

– Моя дочурка – мой приоритет, доктор Лэмборн. Уверена, вы это понимаете. Кроме нее у меня никого нет.

– Я понимаю, – искренне согласился он. – И подумаю, что можно сделать. Обещаю, что ни вы, ни ваша дочь не подвергнетесь опасности.

Все ее тело обмякло и расслабилось – плечи поникли, и она глубоко выдохнула.

– Спасибо, доктор Лэмборн. Вы не представляете себе, как много это для меня значит.

Он улыбнулся и протянул ей руку.

– Пойдемте, я покажу вам сад. Начинают цвести азалии, а в пруду – милейший выводок лягушек.

Керри сморщила нос.