Ключ для пешки

Не успела она произнести эти слова, как черные тени полетели в их направлении. Думать уже было некогда. В панике, ребята кинулись обратно к дверям, благо они не исчезли, как в прошлый раз. Подростки стремительно выскочили в коридор, с треском захлопнув за собой дверь, и… Здесь оказалось еще хуже. Коридор был забит отвратительными тварями: маленькими, похожими на гиен, только с восьмью лапами. Из оскаленных пастей с длинными кривыми зубами свисала склизкая желтоватая пена. Эти твари были везде: сидели на стенах, на дверях, висели на потолке, цепляясь острыми как бритвы когтями за любые выступы…

Рашевская издала вздох ужаса, судорожно схватив Федю за руку. Тот в секунду выхватил меч.

– Быстрее!!! В следующую!!! – проорал он, не глядя разрубая гадкие тела направо и налево.

Ирина кричала от страха, прижавшись к Феде, тот тащил ее через весь этот кошмар к соседней двери. Ян сзади пытался отбиваться ножом, гледы же нападали со всех сторон, падали с потолка на головы… Послышался крик Яна: сплошь покрытый мерзкими существами, он упал. Федя, понимая, что иного выхода нет, затолкнул Иришу в ближайшую дверь:

– Стой там!!!

Он кинулся к Яну, который отбивался из последних сил. Федя, в отчаянии, оттаскивал от друга тварей одну за другой, но на их место кидались другие…

– Ян!!!!! Руку давай!!!

Федя сунул руку в гущу маленьких черных тел, острая боль тут же пронзила запястье.

– Руку!!!! Ян, руку!!!!

Нащупав обессиленную руку Яна, Литвинов вытащил его из кучи безобразных существ, поволок к двери. Твари уже боялись подходить близко к Феде: меч сослужил ему хорошую службу. Яну наконец удалось твердо встать на ноги. Последний глед висел на его руке, вгрызаясь в предплечье острыми зубами, кровь текла ручьем. Федя схватил существо за задние лапы и разрубил отвратительное тело пополам.

– Гадость какая!!! – Яна передернуло.

– Быстрее!!!

С трудом добравшись до дверей, парни ввалились внутрь. Рашевская, вся дрожа, стояла, прижавшись спиной к стене.

Ян медленно сполз на пол.

– О Боже! – Ириша в ужасе смотрела на него: весь в крови, израненный, бледный…

– Федя… спасибо… – едва смог произнести он окровавленными губами.

– Ты как?

– Хреново, как видишь…

– Подожди, давай… – Федя достал из сумки левой рукой камень: из правой, прокушенной гледом, хлестала кровь. Юноша прижимал ее к боку, чтобы хоть немного остановить кровотечение.

Федя на секунду закрыл глаза, мысленно прося о помощи, но что-то было не так. Элэйми не появилась. Ребята переглянулись.

Ирина молча достала из рюкзака пару запасных рубашек, разорвала их на куски, перевязала парням раны.

– Ян, ты можешь идти? – на удивление твердо спросила она.

– Придется…

– Давай руку, – Литвинов помог другу встать, подставил ему плечо. Тот, сжав зубы, оперся на Федю. Медленно прошли коридор и… остановились, не в силах произнести ни слова. Все вокруг полыхало огнем, жар стоял нестерпимый, отовсюду раздавались громкие вопли и стоны…

– Господи, что это?!! – воскликнула Рашевская.

Уже не оставалось надежды: нигде не было спасения. Ребята повернули обратно… Ириша замерла со слезами ужаса: дверь за ними горела. Путь к отступлению был отрезан. Федя снова достал камень, сжал его в руке – ничего не произошло. Элэйми словно забыла о них. В полном отчаянии, Федя достал шар: стрелка указывала прямо, на небольшую дорожку, пролегающую между полыхающими столпами.

– Идем!

– Федя, я не могу… – Ирина плакала, – мы погибнем…

Ее трясло в истерике. Она вся сжалась, обреченно застыв на месте, не в силах сделать ни шагу. Бледная, до смерти напуганная, растрепанная, не в состоянии сопротивляться, она, казалось, смирилась с неизбежностью и теперь просто ждала конца.

Федя зачем-то посмотрел вверх: высоко над ними горел потолок коридора…

– Ирин, успокойся… – пробормотал Ян. – Пойдем, все равно другого выхода нет. Может, выберемся как-нибудь…

– Нет… не могу… – Рашевская помотала головой, как маленький капризный ребенок, не желающий ничего понимать…

– Всё!!! Заткнулась и пошла!!! – неожиданно для всех, и в первую очередь для себя самого, рявкнул на нее Федя. Он решительно и грубо, больно, до синяков, схватил ее за запястье и силой потащил за собой, одновременно поддерживая Яна. Ирину будто холодной водой облили. Она опешила от такого обращения, но тут же вдруг осознала, что… успокоилась. До нее дошло: не поступи Федя так – она бы не сдвинулась с места. И она тихо и безропотно подчинилась.

Литвинов же сам не понимал, что с ним происходит. Присутствие Рашевской здесь не позволяло ему расслабиться. Он чувствовал: в нем появилось что-то новое, еще незнакомое ему и непонятное, какая-то отчаянная решимость, которой почти удалось взять за горло и придушить страх.

За спиной послышался оглушающий грохот. Ребята, вскрикнув, резко обернулись на звук: там, где они стояли минуту назад, обвалились стены и потолок коридора. Стоило им чуть промедлить и… Судорожно выдохнув, Рашевская прижалась к Феде.

– Ирин, ты… прости… – пробормотал Литвинов. – Я этого и боялся…

– Не извиняйся, – тихо ответила она. Больше слов не требовалось. Они прекрасно поняли друг друга.