Ключ Эдема

Элиана не хотела слушать. Это все не имеет смысла! Хасим не знал ее господина Басира, не видел, что сделали ассасины с его телом. А Закария знал, и все равно пошел служить им. В тот момент Элиане казалось, что величайшее зло и подлость всего мира заключены в одном единственном мужчине, и злость делала ее глухой к доводам учителя. Она презирала себя за то, что дважды Закария спас ей жизнь, и в третий раз, когда мог убить – не сделал этого по каким-то своим гнусным соображениям. Ей было мерзко от этого, словно это на ее руках были смерти всех, кого загубил меткий лучник.

– Этот человек беспринципный, умный, великолепный стрелок. Он алчный и властолюбивый. Это прекрасные качества, которые нам нужны. Принципы мы ему привьем, научим тому, что станет ему полезным.

– Не могу поверить, что ты вынуждаешь меня к этому, – Элиана была зла на всех: Закарию, себя, учителя, на неизвестных ей старейшин, отдавших этот глупый приказ.

– Не я, а звезды, – Натан бен-Исаак указал на свитки, лежащие на столе. – Я давал тебе обещание, что составлю гороскоп и укажу тебе путь к рождению младенца. Звезды дали мне ответ, и тебе он не понравится. Но поверь, это единственный путь. Иначе бы я сам отправился к Закарии. Мне ли не знать, что ненависть ослепляет тебя и лишает разума. Но в этот раз ты сама должна решить свою судьбу. Не ради ордена, но ради наследника.

Элиана села прямо на пол. Она смотрела перед собой, снова и снова мысленно повторяя то, что только что услышала, и ее губы шевелились, бесшумно произнося слова.

– Что это? – спросила она тусклым голосом, поднимая на учителя полные боли и ярости глаза. – Шутка? Ты смеешься надо мной? Или твои звезды?!

– Ни то, ни другое, – с сожалением произнес Натан бен-Исаак. – Однажды я пообещал, что ты познаешь силу веры. Хочешь ли ты пройти этот путь до конца, зависит только от тебя. Я могу лишь указать направление. И я говорю тебе: Закария ибн-Дауд станет отцом твоему ребенку. Он или никто более.

Октябрь 1177 года

Мимо города Ямния, что принадлежало сеньории Рамлы,[22] двигался богатый караван со щедрой охраной. Эти места со времен первого крестового похода принадлежали крестоносцам, и было удивительно, что мусульмане, ведущие караван, подошли так близко к этим землям. Только знатный человек мог позволить себе такую повозку, столько верблюдов и бесстрашных воинов. Конечно, это не могло остаться незамеченным. Как бесшумно скользит тень орла, взлетевшего высоко к самому солнцу, чтобы упасть приговором судьбы на беспечную жертву, так незаметно путников сопровождали прячущиеся в тенях охотники. Они выжидали удобный момент, чтобы солнце не выдало их приближения. Когда день склонился к своему завершению, и сумерки невесомыми шелками опустились на хребты холмов, всадник на черном скакуне поднялся на вершину самого высокого из гребней. Он поднял лук, натянул тетиву, приложил стрелу и поверх наконечника посмотрел на повозку, с которой сняли небольшой шатер, в котором, вероятно, находилась некая знатная персона. Он слышал о том, что несколько жен Салах ад-Дина, крадущегося к Иерусалиму, точно шакал к сонному буйволу, следовали за армией обходными путями, чтобы сохранить свое передвижение в тайне. Что неудивительно: владыка столько лет проводил в походах, что им следовало бы демонстрировать ему и свои животы, и новорожденных, чтобы не возникало сомнений, а также зачинать новых наследников, пока султан испытывает страсть к чему-то, кроме войны.

Капелька пота скользнула от виска по острой скуле, через уродливый шрам, и упала на оперенье стрелы за миг до того, как та отправилась в полет. Он все еще держал пальцы согнутыми, а лук поднятым, когда наконечник пронзил грудь одного из воинов. На крик раненного обернулись все, кто был рядом, они выхватили оружие. Напавшие со всех сторон ассасины застали их врасплох. Победа – вопрос нескольких минут. Главное, захватить живого заложника, за которого можно получить солидный выкуп от мусульман или от христиан. Смотря кто предложит большую сумму.

Он развернул лошадь, чтобы спуститься и проконтролировать своих людей, но тут его внимание привлекло развернувшееся у подножья холма сражение. Неожиданно растерянные охранники оказали яростное сопротивление его бойцам. Удивительно, но сейчас их силы уравнялись, и среди мертвых и раненых все больше оказывалось людей в серых одеждах ассасинов. Он снова вскинул лук, собираясь опустошить весь колчан, но подавить дерзкое сопротивление, и неважно, сколько своих умрет от его руки. Это давно не имело значение, когда стояла иная задача.