Ключ к прошлому

Размышляя о реакции Дженни на папку, Рив засунул несколько сучьев в дробилку для древесных отходов. Но все его догадки ни к чему не привели, и он начал представлять себе машины, моторы, трек и то, как Дженни будет смеяться, наблюдая за гонками.

Его собственная глупость и совершенные ошибки забылись, словно очистилось небо после грозы, которая ушла бушевать над океаном. Небо было ясным, жизнь в конечном счете была не такой уж и плохой, и у него даже была своя собственная бензопила.

* * *

Дженни никогда раньше не была на гонках. Иногда, переключая пультом дистанционного управления каналы, она попадала на спортивные трансляции автогонок, но никогда на них не задерживалась, а листала дальше в поисках чего-то более интересного. Она не понимала, в чем прикол и смысл сидения на трибунах для того, чтобы наблюдать, как машины ездят по кругу. Она не видела разницы между автогонками, которые не считала спортом, и обычным движением на дорогах.

Ей хотелось, чтобы на автогонки с ней за компанию пошла Сара-Шарлотта, которая смогла бы повеселить ее своими шутками и развлечь разговором. Никто из знакомых ей людей не был таким веселым и легким, как Сара-Шарлотта. Было бы здорово похихикать, словно тебе снова двенадцать лет, а не мрачно размышлять о том, что ее отец может находиться при смерти. Всю прошедшую неделю Дженни старалась заставить себя снова полюбить отца и позабыть о документах, которые прочитала в той папке. Несмотря ни на что, тяга уехать за Запад чувствовалась все сильнее и сильнее.

– Добрый день, миссис Шервуд, – произнесла она в телефонную трубку. – Я могу поговорить с Сарой-Шарлоттой?

Кроме всего прочего, если она пойдет на гонки с Сарой-Шарлоттой, тогда ее появление на трибунах не будет похоже на свидание с Ривом.

– Как здоровье твоего папы, Дженни? – заботливо спросила миссис Шервуд. – Мы все за него очень переживаем.

– Спасибо, ему немного лучше. На днях стало хуже, но потом его положили в реанимацию, и сейчас врачи говорят, что его состояние стало более стабильным.

– Твоя семья так много страдала, – произнесла миссис Шервуд. – Совсем нечестно то, что вам приходится еще так мучиться.

Словно в этой жизни были судьи, которые следили за тем, чтобы все в жизни было честно и все играли по правилам. Как будто эти судьи назначали штрафной или показывали красную карточку за ложь, которая разрушала семьи.

«Если я снова вернусь к той папке, – подумала она, – я снова стану заложником, трехлетней девочкой, которую украли. Но если я не стану смотреть, что в папке, то так никогда ничего и не узнаю».

Она сглотнула слюну.

– Рив дал мне два билета на автогонки в субботу, – сказала она бодрым тоном. – Я надеялась на то, что Сара-Шарлотта составит мне компанию.

Надеялась? Скорее тебе это просто необходимо.

Миссис Шервуд рассмеялась. Она уж точно знала, что у ее дочери нет свободного времени.

– Дженни, Сара-Шарлотта сейчас на работе. На прошлой неделе в газете напечатали три ее статьи. Мы завели специальный альбом, куда их вклеиваем.

Во время учебного года Сара-Шарлотта начала писать про спортивные мероприятия в школе для местной газеты. Этим летом она разрывалась между футбольными полями, кортами и бассейнами. Дженни не виделась с подругой с последнего дня школьных занятий.

Дженни чувствовала себя совсем маленькой. Сара-Шарлотта стала девушкой, которая строит карьеру, в то время как сама Дженни была ребенком, жившим в прошлом. Она поблагодарила миссис Шервуд и распрощалась. Дженни старалась не думать о том, что устроилась на работу на лето в конюшню, но ей пришлось бросить это занятие из-за состояния отца.

Потом она позвонила Адаир.

– Я не знаю, когда она будет дома, – ответил ее брат. – Днем она работает спасателем в бассейне, а по вечерам официанткой.

Раньше Дженни никогда не приходилось умолять о том, чтобы встретиться с любой из подруг.

– А по субботам она работает? – спросила она.

– Конечно, работает.

Всего несколько недель назад девушки постоянно перезванивались. Дженни с точностью до часа знала, чем каждая из ее подруг занимается. Сейчас она не знала об их жизни ровным счетом ничего.

«Я ничего не знаю, – подумала она. – А я люблю помнить наизусть телефонные номера, знать планы подруг и то, во что они одеты. Я хочу, чтобы все то, что я знаю, окружало и грело меня, как одеяло на кровати. Но сейчас получается, что я не знаю ничего и ничего не знала».

Она попробовала набрать Катрину, которая на лето нанялась воспитательницей летнего лагеря. Катрина говорила Дженни, что ненавидит свою работу. «У меня никогда не будет детей, – заявила она через неделю после начала работы. – Оказывается, я – настоящий монстр. Мне нравятся только чистые люди, а таковых в восьмилетнем возрасте просто не существует».

– Привет! – ответил ей автоответчик Катрины, – Никто не может…

Дженни быстро повесила трубку и до того, как ее успело охватить чувство гнетущего одиночества, сказала Брайану, который понуро сидел в дальнем углу комнаты: «Ну что. Остались только мы с тобой».