Ключ к волшебной горе

– Я знаю кое-какие секреты, дорогая, – произнесла Герда. – Здесь ты можешь перейти границу без опаски. Беги! И попытайся прожить те годы, которые тебе отведены, за нас обеих – за себя и за меня!

Полина прижала к груди сумочку с документами, деньгами и фотографиями Володи. Больше у нее ничего не было. Герда сердито шикнула:

– Ну, Полина, чего ты ждешь? Уходи отсюда прочь!

Такой Полина и запомнила Герду – в элегантном платье, серебрившемся в лунном свете, собранную и плачущую. Развернувшись, Полина зашагала к леску, за которым пролегала немецко-французская граница.

CXVI

Она вернулась в Париж, город, который был когда-то для нее родным. Полина подала документы в американское посольство. Французская столица была полна эмигрантов из Германии, и большая их часть жаждала только одного – получить право покинуть Европу и перебраться через океан.

Ответа от американцев пришлось ждать долго. Наконец ей сообщили, что ее заявку рассмотрели. Во въезде Полине было отказано. Полина покинула Францию и перебралась в Голландию. Она слышала упорные разговоры о том, что из Амстердама в США отправляются теплоходы, груженные беженцами, и Америка вынуждена принимать их. Полина выложила все, что у нее было, чтобы приобрести билет на «Королеву Вильгельмину», некогда круизный лайнер, который теперь стал последней надеждой для отчаявшихся.

Отправление «Вильгельмины» было назначено на начало сентября 1939 года. Рано утром первого дня осени Полина проснулась в дешевом пансионе. Она услышала крики на улице, спустилась вниз. Жильцы были в сильном волнении – газеты сообщали о нападении Германии на Польшу.

Полина, так и не позавтракав, бросилась в порт. «Королева Вильгельмина» срочно готовилась к рейсу. Страшные события ускорили ее отправление. Ночью лайнер отвалил от причала и взял курс на Америку.

Каюты, палубы и даже трюмы были переполнены. Все хотели только одного – спастись от Гитлера, который начал покорение Европы. Полина ютилась на верхней полке в тесной каютке. Люди говорили только об одном – о том, что их ждет в Америке. Про эту страну ходило много легенд.

– Нас не примут, – уверял кто-то. – Отправят на Кубу, а оттуда обратно в Европу.

– Не может быть, нас обязаны принять. Да, корабли раньше разворачивали, но теперь началась война. Боже, неужели повторится то же безумие, что и в 1914 году?

– Будет хуже. Гитлер победит. Затем он поработит Советы и двинет войной на Англию.

– Наступил конец света, разве вы еще не поняли это? Вот он – Апокалипсис, о котором писал в своих Откровениях Иоанн Богослов!

Радость и отчаяние, надежда и смирение – люди были полны противоречивых чувств. Полина прошлась по лайнеру. Сколько же людей переживают трагедию! Не только она страдает, поняла Полина. Но все равно, почему же так страшно?

На третий день пути, когда «Королева Вильгельмина» пересекала Атлантику, распространился слух, что Америка отказалась принять беженцев. Капитан якобы получил распоряжение возвращаться в Европу.

– Польша уже пала. Поверьте мне, через месяц и Голландия окажется под пятой Гитлера. Куда мы вернемся? Они же отправят нас в концентрационные лагеря!

На лайнере ежедневно умирало по несколько человек. Люди привыкли к смерти, однако они не хотели возвращаться в Европу. По внутреннему радио объявили, что идут переговоры с американскими иммиграционными властями о том, будет ли корабль допущен в территориальные воды США.

CXVII

Полина вышла на верхнюю палубу. Стояла тихая ночь, молочно-белые звезды сияли в антрацитовом небе. Полина шла между людьми, спящими и бодрствующими, что усеяли палубу.

– Она умирает! – раздался чей-то встревоженный голос. – Ну помогите же ей! Позовите врача!

– Ну и что из того? – ответил кто-то. – Врач уже наверняка спит. Было с самого начала ясно, что она умрет. Оставьте ее в покое! Позовите лучше священника.

Полина подошла к человеку, который искал врача. Тот вцепился ей в руку и радостно произнес:

– Вы доктор? Пойдемте, нужна ваша помощь! Наша соседка, думается мне, отдает богу душу.

Они оказались в небольшом закутке, заставленном тюками и баулами. Плакали дети, кто-то бубнил молитвы на непонятном языке, слышалось пиликанье губной гармошки и ругань.

– Вот она. – Человек указал на дряхлую женщину, которая лежала на палубе, укрытая старым одеялом.

– Die Suppe ist lauwarm... Je vous prie de suivre les mani`eres, Pauline! Mais vous ^etes une fille bien 'elev'ee! Was f"ur ein leckeres Soufflee! Don’t champ while you’re eating...[60]

Старуха что-то бормотала на разных языках, и Полина, чувствуя, что лишится сознания (с такой силой нахлынули на нее воспоминания о прошлой жизни), склонилась над умирающей.

Женщина была стара, очень стара. Далеко за восемьдесят. Лицо – коричневое, как древесная кора, испещренное морщинами. Седые волосы, которые выбивались из-под вязаной беретки. Старуха была одета во что-то древнее и давно немодное.

И все же Полина сразу узнала ее. Мадмуазель Шнайдер! Милая взбалмошная mademoiselle, которая жила в их семье... Но как давно это было!