Ключ от бездны

«Паучий глаз» принадлежал к аномалиям, воздействующим на психику человека. Сидит вот такая черная блестящая блямба в окружении длинного ворса где-нибудь на стене и поджидает сталкера. Взглянешь на нее – впадешь в ступор. А дальше – сплошная психиатрия. Если зацепишь краем, то действие ограничится головокружением, сильной слабостью и временной амнезией. Если контакт прямой и длительный – то изменения психики становятся необратимыми и заканчиваются полной потерей памяти и расстройством идентичности, но сначала человека окунут в мир галлюцинаций. И ведь что хуже всего – аномалия ничем не выдает себя до того момента, пока с ней не установлен зрительный контакт. А когда ее заметишь – то уже все, суши весла, сливай воду.

Прошло несколько минут, в течение которых Меркулов не произнес ни единого слова, только пялился в стену. Гончар поймал встревоженный взгляд Лешки, обращенный на олигарха.

– Эй, помнишь, как тебя зовут?

Меркулов молчал.

– Где ты находишься? – не отставал от него Гончар.

– В Париже, конечно. Курвуазье, пожалуйста, лимон не нужен, – наконец, глядя в пустоту, произнес Меркулов.

– Эй, приди в себя!

– Принесите устрицы, салат с авокадо и стриплойн.

Гончар беспомощно оглянулся на Лешку, но тот лишь испуганно пожал плечами. Промелькнула подлая мыслишка оставить сумасшедшего здесь и идти дальше без него. Промелькнула и ушла. «Но делать-то что? Вряд ли он сможет двигаться самостоятельно…» – думал Гончар.

– Черт! – За спиной раздался хохот.

Олег резко развернулся.

– Да не смотри ты на меня так, все нормально. – Меркулов с довольной рожей наблюдал за Гончаром.

– Сколько пальцев я показываю?

– Говорю же, обошлось. Ну ладно, четыре. – Меркулов покрутил головой, разминая шею. – Ну, подумаешь, разыграл. Видели бы свои физиономии, сами бы ухохатывались сейчас…

– Дать бы тебе сейчас по морде. – Гончар сплюнул и полез наверх.

– А контакт-то ведь был, – произнес ему в спину Меркулов. – Получается, «глаз» пустой, разрядился незадолго до нас. Я в норме. Правда в норме.

Дальше они поднимались молча. Меркулов вел себя тихо. Извиняться не стал, но выглядел притихшим. Спесь с него явно слетела. Впрочем, может, это у него такая реакция на стресс? Перспектива пускать пузыри и ходить под себя испугает кого угодно.

Олег опять лез первым. Боковым зрением осторожно заметил «глаз». Большой, но потускневший, выплеснувший ядовитую энергию.

Еще один уступ, еще один боковой проход, такой же узкий и низкий. «Если и здесь пути нет, придется возвращаться назад, дальше двигаться некуда – метрах в трех над головой сплошной камень», – отметил про себя Олег.

К счастью, на этот раз проход закончился квадратным лазом. Гончар осторожно выглянул наружу. Конус света налобного фонаря прогулялся по стенам из сероватого шершавого камня – наконец-то впереди показалось помещение, где можно выпрямиться в полный рост. Решетка, которая закрывала проход, валялась тут же, рядом с отверстием. Кто-то вышиб ее, грубо, неаккуратно. Живо представилось, как некто, добравшись до конца прохода, лег на пыльный, усеянный высохшими скелетиками пол и высадил ногами решетку.

Олег выбрался из лаза и с удовольствием распрямился. В обе стороны уходил коридор с высоким сводчатым потолком и стенами из грубо обработанного камня, хранившими продольные следы инструмента. Через несколько метров коридор поворачивал под резким углом, но заглядывать туда почему-то не хотелось. Олег развернулся и пошел обратно. Его шаги гулко отражались от стен. С другой стороны коридор тоже заканчивался поворотом. И что теперь?

– Идем? – Меркулов показал глазами за угол. Говорил он едва слышно, будто кто-то мог их услышать.

Олег натянул арбалет, отстранил сунувшегося вперед Лешку и повернул.

Он мало что успел увидеть – луч фонарика едва рассеивал сумрак, заметил лишь три смутные фигуры, устроившиеся на полу у стены. Одна мгновенно изменила положение, грохнул выстрел.

3

Гончар отпрянул назад и вжался в стену. Меркулов одернул Лешку – парень опять норовил вылезти вперед – и занял позицию рядом с Олегом. Лешка позади нетерпеливо переминался с ноги на ногу и вытягивал шею, стараясь хоть что-то рассмотреть в темноте, – фонари они предусмотрительно погасили, коридор тонул во мраке. Глаза постепенно привыкали к сумраку. Эх, как бы сейчас пригодилась оптика ночного видения!

– Не стреляйте! – по-русски крикнул Гончар и перешел на английский. – Олег Гончар, «Восточный Периметр». Сложить оружие!

Собственный голос удивил его – звучал он непривычно глухо и как бы бесплотно, от стен отражалось запоздалое, неясное эхо.

За углом повисла тишина, а потом кто-то хорошо знакомый с ненавистью произнес:

– Врешь, сука! Олег погиб.

– Толик, ты? Я не погиб, я жив!

Ответом стал сдавленный, со всхлипами, мат.

– Толян, не дури! Я сейчас выйду, у тебя есть чем посветить в лицо?

Гончар вышел с поднятыми руками.

– Сгинь, тварь! – Косорылый опять всхлипнул и, схватившись за голову, завыл.

На Олега он даже не посмотрел. Зато Бучек вскинул меркуловский карабин – откуда он у него? – и выстрелил. Пуля чиркнула по стене совсем рядом с головой Олега.

Да мать вашу!