Читаем Ключ от этой тайны (СИ) полностью

  24 июля, в четверг, состоялся выезд из Керчи. По данным железнодорожной администрации, девушка находилась в поезде с детьми.



  25 июля, в пятницу, в 7 утра поезд благополучно прибыл на вокзал Тополинова. Лиля была в поезде.



  В дальнейшем, Лиля появляется в общежитии, готовит чемодан, перекладывает какие-то там вещи и, вероятно, отдыхает. Конечно, она могла прилечь - устала, только с поезда... Затем на 12 дня она зачем-то едет на Полевую улицу возле соснового массива, где и исчезает. Находят лишь её сумочку. Нет денег, нет паспорта, студенческого билета. Вопросы:



  1. Почему Лиля не перезвонила ему по приезду, раз уж хотела что-то сообщить?



  2. Как она добралась до Полевой улицы?



  3. С кем она там встречалась и зачем?



  4. Где находится она сейчас?



  С ней явно что-то произошло, не могла же она собственноручно выбросить свою сумочку!



  Нужно где-то найти ниточку. Где?



  Рощин ещё раз осмотрел сумочку и книгу. Больше подсказок не было. "Общежитие, вещи", - вдруг всплыло в памяти. - "Они были набросаны в чемодан как попало. Ну да, приехала, торопилась... Может быть собиралась, сразу после встречи, ехать домой? Но был ли смыл укладывать вещи? Ведь они и так были уложены, она ведь с поезда? Ну да, нужно было что-то оставить, что-то взять. Но почему всё было уложено небрежно, наспех... Лиля производит впечатление аккуратного человека, да и времени было достаточно".



  Рощин придвинул телефон, нашёл в блокноте телефон общежития.



  Долго объяснял вахтёрше что к чему.



  - Вы дежурите через день?



  - Да.



  - Значит 25 июля было ваше дежурство?



  - Да.



  - А ключи от 111 комнаты кто-то брал?



  - Ну, конечно, брала студентка Радченко, она приехала утром. Загорелая такая была, но уставшая... С пионерского лагеря, с моря, говорит, приехала...Спустя какое-то время она вышла, сдала ключи и ушла...



  - Когда это было? Когда вышла? - спросил Рощин.



  - Ну уже ближе к обеду. Часов может в одиннадцать. Не помню...



  - С ней был кто? Может ждал? В её руках были какие-то вещи?



  - Да нет, никто не ждал и не приходил. И не звонил...Выходила она вроде без вещей. Только с сумочкой, - отвечала дежурная.



  - Больше никто не мог брать ключи от 111 комнаты?



  - Нет. Никто из студентов туда не входил. Есть ещё у коменданта свои ключи, у кастелянши. Они могли входить. Да, ещё помню, что ключ от 111 брал слесарь, но ему нужны были ключи от всех комнат по стояку...



  И женщина назвала комнаты.



  - Какой ещё слесарь?



  - Из ЖЭКа. К которому мы прикреплены.



  - А что он делал?



  - Пришёл проверять отопительную систему.



  - Сейчас, летом?



  - А он так и сказал, "мол, готовь сани летом"...



  - А как он выглядел, этот слесарь?



  - Ну... как обычно. В спецовке, уже немолодой мужчина, но... такой шутливый, юморной, что ли... Роста невысокого.



  - Да, понятно. Ладно ждите, к вам должен подъехать сотрудник.



  Олег решил провести расследование самостоятельно, чем меньше людей из отдела всё это будут знать - тем лучше! Сейчас поможет Байдак, а там видно будет.



  Олег стал готовить необходимые вещи, а Женю Козопаса попросил поработать по общежитию.





  ***



  Его не покидало едва уловимое ощущение тревоги. Он отгонял его, говоря себе, что всё в порядке, но оно всё же появлялось и жгло изнутри. Застывшие под безоблачным небом, будто свечи, тополя и цепенеющий зной казались сейчас неуместными и даже враждебными.



  "Волга" Семёна Байдака стояла у тротуара, а сам шофёр читал газету. В руке у него был стакан - он попивал газированную воду с сиропом, купленную за три копейки в автомате.



  Окрик Олега заставил Семёна обернуться. Поставив стакан в автомат и промыв его, он колыхая брюшком, заспешил к машине.



  - Ну и жара! - весело кричал он, вытирая платочком взмокшее лицо.



  - Да-а-а... И от неё никуда не деться, - заметил Олег.



  - Поскорее бы сентябрь. Знаете, я люблю этот месяц. И дышать, и работать легче...



  Они пожали руки и, после общих слов, Олег спросил:



  - Семён, ты знаешь такую ... Полевую улицу?



  - Полевую? Да. Довелось туда ехать как-то. И не раз, - припоминал Байдак.



  - Далеко до неё?



  - По городу - минут сорок...



  - Вот если бы тебе надо было доехать не на такси, а допустим, на городском транспорте, как бы ты добирался?



  - Хм... Это смотря откуда...



  - Ну, допустим, от шестого общежития на улице Волкова?



  - Оттуда? Хм...Ну, лучше всего, седьмой трамвай и - до конечной. Потом...пересадка на автобус до Петушков...



  - А так называемый "вход в Сосновку" знаешь?



  - "Вход в Сосновку"... Это не возле остановки "Октябрьская"? Знаю, как-то с компанией туда по грибы ходили. А что, ищите кого?



  - Потом расскажу. Отвези меня на эту Полевую улицу.





  ***



  Чем дальше они выезжали за пределы центральных улиц, тем больше жар спадал и остывал раскалённый асфальт. Пока ждали на светофоре, вдохнули свежести, потому что у городской гостиницы поливали двор из шланга, таская его по тротуарам и клумбам. Пахло горячим асфальтом, сырой землёй и цветами с газонов...



  Полевая улица вилась длинной змеёй по окраинам и терялась вдали.



Перейти на страницу:

Похожие книги

Обитель
Обитель

Захар Прилепин — прозаик, публицист, музыкант, обладатель премий «Национальный бестселлер», «СуперНацБест» и «Ясная Поляна»… Известность ему принесли романы «Патологии» (о войне в Чечне) и «Санькя»(о молодых нацболах), «пацанские» рассказы — «Грех» и «Ботинки, полные горячей водкой». В новом романе «Обитель» писатель обращается к другому времени и другому опыту.Соловки, конец двадцатых годов. Широкое полотно босховского размаха, с десятками персонажей, с отчетливыми следами прошлого и отблесками гроз будущего — и целая жизнь, уместившаяся в одну осень. Молодой человек двадцати семи лет от роду, оказавшийся в лагере. Величественная природа — и клубок человеческих судеб, где невозможно отличить палачей от жертв. Трагическая история одной любви — и история всей страны с ее болью, кровью, ненавистью, отраженная в Соловецком острове, как в зеркале.

Захар Прилепин

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Роман / Современная проза
Я из огненной деревни…
Я из огненной деревни…

Из общего количества 9200 белорусских деревень, сожжённых гитлеровцами за годы Великой Отечественной войны, 4885 было уничтожено карателями. Полностью, со всеми жителями, убито 627 деревень, с частью населения — 4258.Осуществлялся расистский замысел истребления славянских народов — «Генеральный план "Ост"». «Если у меня спросят, — вещал фюрер фашистских каннибалов, — что я подразумеваю, говоря об уничтожении населения, я отвечу, что имею в виду уничтожение целых расовых единиц».Более 370 тысяч активных партизан, объединенных в 1255 отрядов, 70 тысяч подпольщиков — таков был ответ белорусского народа на расчеты «теоретиков» и «практиков» фашизма, ответ на то, что белорусы, мол, «наиболее безобидные» из всех славян… Полумиллионную армию фашистских убийц поглотила гневная земля Советской Белоруссии. Целые районы республики были недоступными для оккупантов. Наносились невиданные в истории войн одновременные партизанские удары по всем коммуникациям — «рельсовая война»!.. В тылу врага, на всей временно оккупированной территории СССР, фактически действовал «второй» фронт.В этой книге — рассказы о деревнях, которые были убиты, о районах, выжженных вместе с людьми. Но за судьбой этих деревень, этих людей нужно видеть и другое: сотни тысяч детей, женщин, престарелых и немощных жителей наших сел и городов, людей, которых спасала и спасла от истребления всенародная партизанская армия уводя их в леса, за линию фронта…

Алесь Адамович , Алесь Михайлович Адамович , Владимир Андреевич Колесник , Владимир Колесник , Янка Брыль

Биографии и Мемуары / Проза / Роман, повесть / Военная проза / Роман / Документальное