Читаем Ключ от этой тайны (СИ) полностью

   - Для начала может быть и неплохо...Пойти в рабочий класс, в самые низы. Это полезно, мужественно. Это Джек Лондон. Только вот в чём дело. В нашем цехе есть два сварщика. Один нелепый, кривые швы накладывает, с трещинами, его вечно прорабатывают. А другой, наоборот, блестящий, его все просят приварить то да это. А почему? Он заведение закончил специальное, значит - дипломированный электросварщик.



  - Отсюда выход - надо поступать в училище, - подхватил Феликс.



  - Правильно мыслишь.



  Феликс давно уже готовился сделать блестящий ход, дабы уклониться от тяжёлого разговора. Пока что он выжидал момент.



  Когда, после очередной долгой тирады, отец сделал паузу, Феликс сказал:



  - Да, ладно, пап. Всё ведь понятно. Ты посмотри, чего я достал.



  И он подал книгу о Средиземноморье.



  - Ты мне зубы не заговаривай, - сказал отец, принимая из рук сына книгу и листая её. - Ты мне обещал "Белую гвардию" Булгакова.



  - Да вот она, "Белая гвардия". Есть в этом сборнике.



  Феликс Вадимович отложил толстую историческую книгу и принял с рук Феликса томик Булгакова.



  На мгновение застыл:



  - Ну, всё понятно. Выяснили. Я пошёл читать.



  Феликс скрежетнул зубами, но промолчал - поздно, отец перехватил у него книгу. Сейчас лучше уступить.



  - Чем ты там папу загрузил? - спросила Анна Петровна.



  - Мам, и для тебя новинка есть. Смотри.



  - Господи, какое чудо! "Женщина в белом"! Будет с чем скоротать несколько вечеров. И как ты умудряешься такие книжки доставать?



  - Поменял у одного коллекционера.



  - Ты у меня молодец, сынок.



  Она поцеловала Феликса в щёку.



  - А к отцу - прислушайся, - кивнула она на балкон, где отец курил трубку.





  ***



  Оранжевое кирпичное здание в три этажа ещё довоенной постройки располагалось за белым забором в окружении пирамидальных тополей и клёнов. Они о чём-то шептались с ветром. Территория училища буквально упиралась в завод, а через дорогу было здание заводского управления.



  Мастер, набиравший группу, Владимир Артемьевич Щекутин больше походил на спортсмена - коренастый, жилистый, с крепким рукопожатием. Лицо открытое, доброжелательное.



  - Ну, что будем дружить? - сказал он Феликсу бросая взгляд на справку о приёме документов. - Вот тебе анкета, садись за стол, заполняй.



  Феликс заполнял анкету, поглядывая в окно на колеблющиеся листья тополя. Он сейчас остро ощущал грядущее изменение жизни. Что-то поворачивалось, трещало, наплывало новое. Это рождало тревогу.



  Отец пошёл покурить на скамейку.



  Пробежав глазами анкету, Владимир Артемьевич сказал:



  - Ну вот, теперь всё, поздравляю. Ты наш.



  - Когда приходить - то? - спросил Феликс.



  - Значит так, 29 августа придёшь и получишь учебники. 31 августа, это будет пятница, придёшь к девяти на перекличку.



  - А занятия?



  - А вот занятия начнутся только третьего сентября. В понедельник. Всё понятно? А пока отдыхай, набирайся сил.





  ***



  Книга о восточном Средиземноморье была взята на пляж, где Феликс купался и загорал с лучшим спортсменом их класса Владиком Осташенко, который пока оставался в городе. Когда было съедено мороженое, и мокрый Владик застыл на песке в жарком полусне, Феликс потянул из пакета увесистую книгу. Сразу же стал читать о раскопках Артура Эванса. Под воздействием ослепительного солнца ему стало не по себе, он закрыл глаза. Бело - жёлтые пятна перед его взором постепенно материализовались в ослепительно синие просторы моря. Ему увиделся огромный Кносский дворец с красными колоннами, суживающимися кверху, трон царя Миноса. Могучий белоснежный бык с длинными рогами. Гибкая девушка с иссиня чёрными волосам и стройный золотоволосый мускулистый юноша, игравшие с быком, делавшие сложные кульбиты над его спиной и между рогами. Блестящий тяжёлый лабрис (двойная секира) - символ Крита. Важные дамы в голубых одеяниях, шествующие на какую-то церемонию...



  Дома, аккуратно сдувая тонкую бумагу, прикрывавшую стеснительную красоту иллюстраций, Феликс обратил внимание на одутловатый корешок с ярлыком. Он был твёрдым и тяжёлым. Заинтригованный Феликс стал исследовать книгу. Ему показалось, что в корешке есть что-то вроде тайничка.



  Аккуратно расшатывая корешок, Феликс приметил чёрный стержень.



  Найдя в сокровищах мамы пинцет он аккуратно вытащил чёрный кожаный чехол. В нём было что-то твёрдое.



  Это оказался маленький старинный кинжал. Он был лёгким и походил на зуб древнего животного. Его лезвие, короткое и тонкое, очевидно обладало способностью наносить не только колотые, но и резаные раны. На синей рукоятке жёлтый змей (или дракон) охватил гибким телом какой-то жезл. Тонкие и длинные ножны сиреневого цвета тоже украшал подобный дракон.



  "Странно, - подумал Феликс. - Это что, чьё-это оружие? Миниатюрный кинжал... Почему он спрятан в книге? Быть может нож принадлежит этому книжному коллекционеру - Якову Ароновичу, и он забыл о нём? Как-то странно и удивительно... О подобных вещах обычно не забывают".



  Не питая особого пристрастия к холодному оружию, Феликс спрятал кинжал в кожаный чехольчик и поклал его в пакет. Книга без кинжала стала легче.



Перейти на страницу:

Похожие книги

Обитель
Обитель

Захар Прилепин — прозаик, публицист, музыкант, обладатель премий «Национальный бестселлер», «СуперНацБест» и «Ясная Поляна»… Известность ему принесли романы «Патологии» (о войне в Чечне) и «Санькя»(о молодых нацболах), «пацанские» рассказы — «Грех» и «Ботинки, полные горячей водкой». В новом романе «Обитель» писатель обращается к другому времени и другому опыту.Соловки, конец двадцатых годов. Широкое полотно босховского размаха, с десятками персонажей, с отчетливыми следами прошлого и отблесками гроз будущего — и целая жизнь, уместившаяся в одну осень. Молодой человек двадцати семи лет от роду, оказавшийся в лагере. Величественная природа — и клубок человеческих судеб, где невозможно отличить палачей от жертв. Трагическая история одной любви — и история всей страны с ее болью, кровью, ненавистью, отраженная в Соловецком острове, как в зеркале.

Захар Прилепин

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Роман / Современная проза
Я из огненной деревни…
Я из огненной деревни…

Из общего количества 9200 белорусских деревень, сожжённых гитлеровцами за годы Великой Отечественной войны, 4885 было уничтожено карателями. Полностью, со всеми жителями, убито 627 деревень, с частью населения — 4258.Осуществлялся расистский замысел истребления славянских народов — «Генеральный план "Ост"». «Если у меня спросят, — вещал фюрер фашистских каннибалов, — что я подразумеваю, говоря об уничтожении населения, я отвечу, что имею в виду уничтожение целых расовых единиц».Более 370 тысяч активных партизан, объединенных в 1255 отрядов, 70 тысяч подпольщиков — таков был ответ белорусского народа на расчеты «теоретиков» и «практиков» фашизма, ответ на то, что белорусы, мол, «наиболее безобидные» из всех славян… Полумиллионную армию фашистских убийц поглотила гневная земля Советской Белоруссии. Целые районы республики были недоступными для оккупантов. Наносились невиданные в истории войн одновременные партизанские удары по всем коммуникациям — «рельсовая война»!.. В тылу врага, на всей временно оккупированной территории СССР, фактически действовал «второй» фронт.В этой книге — рассказы о деревнях, которые были убиты, о районах, выжженных вместе с людьми. Но за судьбой этих деревень, этих людей нужно видеть и другое: сотни тысяч детей, женщин, престарелых и немощных жителей наших сел и городов, людей, которых спасала и спасла от истребления всенародная партизанская армия уводя их в леса, за линию фронта…

Алесь Адамович , Алесь Михайлович Адамович , Владимир Андреевич Колесник , Владимир Колесник , Янка Брыль

Биографии и Мемуары / Проза / Роман, повесть / Военная проза / Роман / Документальное