Читаем Ключ от этой тайны (СИ) полностью

  В письмах философ писал подробно о своих злоключениях, проблемах с местом проживания и работой, о старческих хворобах. Виктор Каштаринский и Иван Крижанич давали ему советы, посылали одежду и обувь, присылали книги, делали денежные переводы, в общем, помогали, по мере возможности и сил. В свою очередь в своих посланиях рассказывали о своей жизни, проблемах, поэтому Ира узнала для себя много интересных деталей о жизненных трудностях и невзгодах после войны и в пятидесятые годы, о радостях и горестях. В одном из писем Виктор Каштаринский сожалеет, что у Коли с Надей ничего не вышло, он прямо рыдает, что она выходит замуж...



  Почувствовав усталость, Ира прилегла, взяв из пачки очередное письмо.



  Оно её немного удивило. Письмо Т. М. Устименко от Виктора Каштаринского за 1962 год. Среди прочего он писал:





  "Тихон Матвеевич, мне жаль Колю моего, страдает парень ужасно, места себе не находит. Ведь завтра свадьба: Надя выходит за этого лейтенанта - Платона Пупыша. Это среда, а свадьба среди недели потому, что беременна она и именно от Коли. Но Надя взяла с него клятву молчания. Платон вроде любит её так, что готов взять с нашим ребёнком..."





  У Иры задрожали руки. От волнения она выпила из кружки воды, сев на кровати. Ведь мама была беременна ею! Не было же у мамы иной беременности в этом году? Значит, получается, её физический отец не нынешний её папа, а этот Николай Каштаринский.



  От волнения у неё запершило в горле. Она лихорадочно стала искать свои документы. Во её свидетельство о рождении. Там точно указано, что её отец Пупыш Платон Фёдорович. Значит это всё это неправда?



  Она попыталась найти ответ на это письмо. Что ответил Устименко? Нашла, но строк. посвящённых этому событию, было немного. Тихон Матвеевич утешал Виктора, уверяя, что Коля найдёт себе другую девушку и будет счастлив. И это всё? Решалась судьба ребёнка!



  Ира просмотрела ещё пару писем и легла. Голова устала, а завтра ещё на работу. Было уже за полночь, и родители спали мирным сном за стеной, а за окном царапала когтями подоконник невидимая птица.



  Спустя день Ира переписала нужные строки писем в свою тетрадь. Она поехала после работы к Спасову в школу. Ян Дмитриевич был на педсовете. Ире не хотелось встречаться с ним. Она вдруг представила, что Ян Дмитриевич заговорит о брошюре или вспомнит о письмах, а что она ему скажет? Написала записку с благодарностью и передала пакет с письмами и брошюрой секретарше. Та обещала отдать Спасову, как только он освободится.





  Глава 8. Феликс и Мария. Ад одиночества





  Путевой обходчик Пилипчук из станции Колесниково, подобравший Феликса и напоивший его целительным чаем, попросил юношу передать сухие лекарственные травы своему приятелю Андрею Анатольевичу Кроншу, нацарапав на конверте с запиской телефон.



  Феликсу было несложно выполнить эту просьбу, тем более он был благодарен железнодорожнику за помощь.



  Спустя пару дней, придя в себя, Феликс набрал нужный номер. Ему ответил мягкий, немного глуховатый голос. Встретились они под клёном в сквере, недалеко от набережной. Большие пятиконечные листья грустно лежали на скамейке, а рядом сидел высокий крепкий человек, который с интересом смотрел на Феликса.



  Очки его поблескивали синевой, кепка скрывала совсем ещё тёмные волосы, без единой сединки, такими же тёмными были и усы. И только несколько морщинок на его лице выдавали возраст. Он поднял длинную, худую изящную руку и поприветствовал Феликса. В записке, прочитанной Кроншем было обозначено:





  "Очень интересный молодой человек. Владеет "нойвшеком". Не будет ли он полезен нашему делу?". Стюард.





  "А ничего ли Стюард не перепутал?" - подумал Кронш.



  Но чем больше он общался с Феликсом, тем больше убеждался, что какая-то тайна у молодого человека есть.



  - Эх, травушки, - ласково промолвил Андрей Анатольевич, погружая нос в пакет. - Какие запахи, какие лекарства... Я ведь только травами лечусь.



  - А вы болеете? - спросил Феликс.



  - О, да! Всеми мыслимыми и немыслимыми болезнями. Поэтому рано ушёл из органов на пенсию.



  - А как же вы...



  - Да вот так и держусь. Заботами моего приятеля. Да внучка радует - Катаржинка. У меня уже внучка есть!



  - Катаржинка... Имя необычное...



  - Ну, это может вы так думаете...Просто у неё отец - чех... Катаржина то же самое, что Катерина.



  Феликс хотел всего лишь передать необходимое и уйти, но Кронш увлёк его одним вопросом.



  - У вас случайно не сохранились старые игрушки? Старые - престарые. Чем старее - тем лучше. Лучше всего деревянные.



  - Не знаю, надо посмотреть. А вам зачем?



  - Видите ли, я игрушечник, - объяснил Кронш. - Реставрирую старые игрушки. Иногда что-то покупают. А что-то и раздаётся... Вот такая у меня страсть.



  Феликс пообещал порыться дома в ящиках.



  Андрей Анатольевич Кронш предложил пройтись к будке, где продавали пиво, но Феликс отказался.



  - Знаете, молодой человек, я тут хотел дождаться свою дочь. Хотел сказать, чтобы не ждала рано вечером, я к приятелю зайду, буду поздно. Если вдруг увидите - передайте ей.



  Феликс рассмеялся.



  - Но как же я её узнаю? Я же её никогда не видел, не знаком...



Перейти на страницу:

Похожие книги

Обитель
Обитель

Захар Прилепин — прозаик, публицист, музыкант, обладатель премий «Национальный бестселлер», «СуперНацБест» и «Ясная Поляна»… Известность ему принесли романы «Патологии» (о войне в Чечне) и «Санькя»(о молодых нацболах), «пацанские» рассказы — «Грех» и «Ботинки, полные горячей водкой». В новом романе «Обитель» писатель обращается к другому времени и другому опыту.Соловки, конец двадцатых годов. Широкое полотно босховского размаха, с десятками персонажей, с отчетливыми следами прошлого и отблесками гроз будущего — и целая жизнь, уместившаяся в одну осень. Молодой человек двадцати семи лет от роду, оказавшийся в лагере. Величественная природа — и клубок человеческих судеб, где невозможно отличить палачей от жертв. Трагическая история одной любви — и история всей страны с ее болью, кровью, ненавистью, отраженная в Соловецком острове, как в зеркале.

Захар Прилепин

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Роман / Современная проза
Я из огненной деревни…
Я из огненной деревни…

Из общего количества 9200 белорусских деревень, сожжённых гитлеровцами за годы Великой Отечественной войны, 4885 было уничтожено карателями. Полностью, со всеми жителями, убито 627 деревень, с частью населения — 4258.Осуществлялся расистский замысел истребления славянских народов — «Генеральный план "Ост"». «Если у меня спросят, — вещал фюрер фашистских каннибалов, — что я подразумеваю, говоря об уничтожении населения, я отвечу, что имею в виду уничтожение целых расовых единиц».Более 370 тысяч активных партизан, объединенных в 1255 отрядов, 70 тысяч подпольщиков — таков был ответ белорусского народа на расчеты «теоретиков» и «практиков» фашизма, ответ на то, что белорусы, мол, «наиболее безобидные» из всех славян… Полумиллионную армию фашистских убийц поглотила гневная земля Советской Белоруссии. Целые районы республики были недоступными для оккупантов. Наносились невиданные в истории войн одновременные партизанские удары по всем коммуникациям — «рельсовая война»!.. В тылу врага, на всей временно оккупированной территории СССР, фактически действовал «второй» фронт.В этой книге — рассказы о деревнях, которые были убиты, о районах, выжженных вместе с людьми. Но за судьбой этих деревень, этих людей нужно видеть и другое: сотни тысяч детей, женщин, престарелых и немощных жителей наших сел и городов, людей, которых спасала и спасла от истребления всенародная партизанская армия уводя их в леса, за линию фронта…

Алесь Адамович , Алесь Михайлович Адамович , Владимир Андреевич Колесник , Владимир Колесник , Янка Брыль

Биографии и Мемуары / Проза / Роман, повесть / Военная проза / Роман / Документальное