Читаем Ключ от этой тайны (СИ) полностью

  5. Железнодорожная ветка проходит недалеко.



  6. В окрестностях - храм.



  Вроде бы всё?



  - Да, - теперь неплохо бы взглянуть на план города. Так сразу и не вспомнишь.





  ***



  За планом пришлось поехать в магазин "Союзпечати".



  Чтобы спастись от густого и мокрого снега они захватили зонтики, которые быстро стали тяжёлыми от налипших лиловых хлопьев. Они дождались трамвая, который подошёл, светясь алым цветом сквозь снежную пелену.



  Купив план, вышли из магазина под снежный занавес. Аллея неподалёку, ограждённая металлическим заборчиком, вела к старинному двухэтажному дому с чердачным окном и давно потухшим дымарём. Дом утыкался в башню из красного кирпича, острый шпиль которой был увенчан флюгером в виде совы.



  По дорожке, ссутулившись, шёл старый человек с палочкой.



  - А давай пойдём в Совиную башню, - предложила Мария, - а то размокнем.



  В кафе было уютно, пахло жжёным кофе. Заказав себе по чашке, они стряхнули с зонтиков снег, потекший ручейками.



  План развернули на столе. Сначала долго искали свой район и дом.



  - Так, теперь ищем храм, - сказала Мария, шаря глазами по карте.



  - Вот, например, церковь есть, - показал Феликс, ткнув в карту пальцем.



  - Нет, это что-то чересчур далеко, - произнесла Мария, - Туда явно не двадцать минут ехать. Это же Бунчужный район.



  - Да, далековато, согласен, - промолвил Феликс, прикидывая путь растопыренными пальцами. - Давай поищем что-то поближе.



  Они какое-то время водили пальцем по карте, не обращая внимания официантку, которая поставила с подноса на блестящий столик дымящиеся чашечки.



  - Давай ориентироваться по железке. Смотри, вот на плане станция "Дахов - грузовая". Вот идёт ветка, - сказала Мария. - Где-то не так далеко от путей должен быть храм.



  - Вот есть. Церковь святого Франциска!



  - О, точно! Не так далеко от железной дороги! Здесь действительно старинный район. Дома, магазины.



  - Тьфу, как я сразу не догадался... Вон магазин. Не очень далеко. Он "Грампластинки" называется! - воскликнул Феликс. - Я туда иногда за пластинками езжу, если в нашем универмаге их не найти. Я ещё два диска там покупал - Энди Уильямса и Александра Зацепина. Правда давно это было!



  - Тише...Может быть. Этаж совпадает. Там буквы горят неоном на высоте второго этажа! - сказала Мария.



  - И музыку они включают для привлечения покупателей! Она и на улице слышна!



  - А теперь будем смотреть дома напротив этого магазина.



  - Можно даже поехать и прикинуть, куда может бить реклама, в какие окна. Лучше всего поехать вечером.



  ***



  С металлической площадки, ведущей на чердак старинного дома, был виден почти весь район: уже обветшавшие красно-коричневые дома в четыре - пять этажей с дымоходами и чердаками, с железными и черепичными крышами, с которых сползал бело-лиловый снег, крепкие высокие деревья, вознесшие свои голые чёрные припорошенные ветки выше крыш. Мария и Феликс забрались сюда по металлической обмёрзшей лестнице и теперь осматривали мир с высокой точки.



   Здесь пересекались переулочек Проездной, где темнело несколько гаражей с улицей Ветвей. Именно на этой в жёлтом здании располагался магазин грампластинок. Улица Ветвей упиралась проспект Второго оркестра. Далеко, за коробками домов и каскадом убелённых крыш, виднелся католический собор святого Франциска. Феликс и Мария уже побывали в соборе и полюбовались фреской самого святого, в окружении птиц.



  Ещё дальше проходила железная дорога.



  Они прошлись по улице Ветвей мимо припаркованных машин и долго осматривали окна магазина "Грампластинки" и окна четырёхэтажного дома номер пять, пока их не окликнула дворничиха.



  - Вы кого-то ищете молодые люди?



  Феликс не растерялся.



  - Мы слышали, что здесь квартиру можно снять, - он указал рукой на ближайший подъезд (всего их было два).



  - И желательно этаж первый - второй, - добавила Мария.



  - У нас квартиры сдаются нечасто, - блеклым голосом ответила дворничиха, начавшая ломиком раскалывать затвердевший наст снега. - Вроде сдавали на втором шестнадцатую не знаю, сейчас выбрались они иль нет.



  - А нельзя как-то более точно узнать? - спросил Феликс.



  Обратитесь в двадцать четвёртую, там женщина может знать.



  - А что хозяева квартиры не здесь живут? - спросила Мария.



  - Да нет! Они уж лет десять, как новую квартиру получили. А эту держат для внука.



  - Понятно.



  Они уже стояли на пороге подъезда, тяжёлую крышу которого поддерживали две кариатиды, как вдруг из магазина напротив донеслась песня:





  У природы нет плохой погоды,



  Каждая погода благодать.



  Дождь ли снег любое время года



  Надо благодарно принимать...





  На площадке второго этажа квартира номер шестнадцать располагалась с левой стороны.



  - С расположением квартиры ты угадала, - сказал Феликс, осматриваясь.



  - Да, слышишь... Здесь, хоть и отдалённо, но всё же слышна песня. Между прочим, когда я была здесь эта и другая песня из "Служебного романа" игрались. Помнишь - "В моей душе покоя нет, весь день я жду кого-то". Кажется не так давно вышла пластинка с этими песнями. Вот её и крутят. Ну что, ломиться в закрытую квартиру не будем.



  - Поищем двадцать четвёртую.



  Дверь открыла уже немолодая женщина в бигуди.



Перейти на страницу:

Похожие книги

Обитель
Обитель

Захар Прилепин — прозаик, публицист, музыкант, обладатель премий «Национальный бестселлер», «СуперНацБест» и «Ясная Поляна»… Известность ему принесли романы «Патологии» (о войне в Чечне) и «Санькя»(о молодых нацболах), «пацанские» рассказы — «Грех» и «Ботинки, полные горячей водкой». В новом романе «Обитель» писатель обращается к другому времени и другому опыту.Соловки, конец двадцатых годов. Широкое полотно босховского размаха, с десятками персонажей, с отчетливыми следами прошлого и отблесками гроз будущего — и целая жизнь, уместившаяся в одну осень. Молодой человек двадцати семи лет от роду, оказавшийся в лагере. Величественная природа — и клубок человеческих судеб, где невозможно отличить палачей от жертв. Трагическая история одной любви — и история всей страны с ее болью, кровью, ненавистью, отраженная в Соловецком острове, как в зеркале.

Захар Прилепин

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Роман / Современная проза
Я из огненной деревни…
Я из огненной деревни…

Из общего количества 9200 белорусских деревень, сожжённых гитлеровцами за годы Великой Отечественной войны, 4885 было уничтожено карателями. Полностью, со всеми жителями, убито 627 деревень, с частью населения — 4258.Осуществлялся расистский замысел истребления славянских народов — «Генеральный план "Ост"». «Если у меня спросят, — вещал фюрер фашистских каннибалов, — что я подразумеваю, говоря об уничтожении населения, я отвечу, что имею в виду уничтожение целых расовых единиц».Более 370 тысяч активных партизан, объединенных в 1255 отрядов, 70 тысяч подпольщиков — таков был ответ белорусского народа на расчеты «теоретиков» и «практиков» фашизма, ответ на то, что белорусы, мол, «наиболее безобидные» из всех славян… Полумиллионную армию фашистских убийц поглотила гневная земля Советской Белоруссии. Целые районы республики были недоступными для оккупантов. Наносились невиданные в истории войн одновременные партизанские удары по всем коммуникациям — «рельсовая война»!.. В тылу врага, на всей временно оккупированной территории СССР, фактически действовал «второй» фронт.В этой книге — рассказы о деревнях, которые были убиты, о районах, выжженных вместе с людьми. Но за судьбой этих деревень, этих людей нужно видеть и другое: сотни тысяч детей, женщин, престарелых и немощных жителей наших сел и городов, людей, которых спасала и спасла от истребления всенародная партизанская армия уводя их в леса, за линию фронта…

Алесь Адамович , Алесь Михайлович Адамович , Владимир Андреевич Колесник , Владимир Колесник , Янка Брыль

Биографии и Мемуары / Проза / Роман, повесть / Военная проза / Роман / Документальное