Читаем Ключ от этой тайны (СИ) полностью

  - Кстати, погоди... Тут тебя один твой хороший знакомый просил кое-что передать.



  Черневич повернулась, соблазнительно наклонилась к сумочке и достала какой-то листик.



  - Мой племянник передал тебе вот этот чертёжик. Может детальку сделаешь?



  Феликс бегло взглянул на чертёж какой-то детали, грубо нарисованный шариковой ручкой.



  - Валентина Дмитриевна, так это ж работа для токаря. А я сварщик.



  - Ты записку читал?



  Записка начиналась с восклицания "привет, Филь!" и была от Домкрата.



  - Толик Веселовский писал? Вы его знаете?



  - Так он мой племянник, - улыбнулась накрашенными губами преподавательница. - Я знаю, хулиган редкостный, но парень весёлый. Он говорил, что ты его друг.



  - Да так, дружили когда-то...А где он сейчас?



  Валентина Дмитриевна поморщила носик:



  - Он - автосервисе. Занимается ремонтом машин. Кстати, там и телефон написан. Будет готово - позвонишь.



  - Так, что у них там в автосервисе токарей нет?



  - Таких - нет! Здесь тонкая работа!



  И Черневич стала объяснять.



  - Вам бы Щекутина попросить. Он часто на заводе бывает!



  - Фу! - воскликнула Черневич, - Не могу я с ним... Лучше уж ты.



  Феликс вышел из кабинета и спустился на первый этаж, где располагался кабинет политэкономии.



  А через час, кое как сдав политэкономию ( которую он терпеть не мог) он уже был на заводе, пытаясь застать дядю Гришу, которого он знал, как блестящего токаря.





  ***



  В понедельник, после занятий в училище, Феликс через проходную вошёл на завод и нашёл дядю Гришу.



  - Вот, куманёк, твой заказ готов. Только что ты делать с ним будешь?



  Дядя Гриша, усмехаясь в седые усы, подал ему тяжёлый предмет, завёрнутый в бумагу с масляными пятнами.



  - Да так, автомобильные дела приятеля.



  - А! Ну смотри, куманёк, всё по чертежу, по тем размерам, что указаны. Ну ты ещё придёшь?



  - Не знаю. Должна вроде быть ещё одна практика в мае.



  - Ты когда свою богадельню закончишь приходи к нам работать. В наш цех. Прилично можно заработать, куманёк!



  Феликс пообещал, спрятал деталь и пошёл через громыхающий цех, то и дело кивая знакомым рабочим.



  В табельной он попросил позвонить.



  Полненькая табельщица, хорошо знакомая его и вздыхающая по юному красавцу, развернула перед ним телефон и разрешила набрать только один раз и говорить недолго.



  Феликс позвонил по указанному телефону.



  Трубку взяла Валентина Дмитриевна Черневич, чему Феликс очень удивился, так как думал, что отзовётся Домкрат.



  - Молодец, Степанский. Знаешь, где Якорный проезд? Там раньше якоря делали! Приезжай туда. Там на углу улицы Ореста Сомова стоит табачный киоск. Жди там! Да не бойся, зачёт по черчению ты уже заработал.



  Последние слова Черневич почти прошептала.



  Феликс положил трубку.



  Полненькая табельщица иронично заметила:



  - Что, назначаешь свидания девушкам?



  - Да какая девушка! Училка наша, с бурсы.



  - Ну давай, заливай, училка!



  - Честное слово!



  И Феликс помахав на прощание ручкой, выскочил из табельной.





  ***



  Когда Феликс подъехал к нужному месту Валентина Дмитриевна Черневич уже ждала его. Выглядела она весьма элегантно.



  - А вот и Степанский! Слушай, одеваешься ты как-то очень уж простенько.



  - Одеваюсь в то, что есть, - заметил Феликс, доставая завёрнутую деталь. - Откуда у меня модные шмотки могут быть?



  - Погоди, оставь пока у себя.



  Феликс удивился.



  - А как же Домкрат?



  Черневич усмехнулась.



  - Ты имеешь в виду Толика? Вот ему и отдашь лично. Пойдём!



  И он послушно зашагал за ней, исподтишка наблюдая за её упругой походкой в блестящих коричневых сапожках.



  В квартире, куда они пришли, Черневич сняла пальто, разулась и повела Феликса в комнату.



  В кресле, разбросав ноги, сидел сам Толик Веселовский, про прозвищу Домкрат.



  Приветствуя Феликса, он поднялся со стула, и не только пожал ему руку, но и горячо обнял, как будто они не виделись сто лет.



  - Слушай, слушок такой прошёл, что ты в бурсе! Не может быть!



  - Да, пришлось туда пойти... Надо же где-то числиться, пока в армию не возьмут.



  - А чё, гулял бы в своё удовольствие, пока не забрили, - иронично промолвил Домкрат.



  - Не, мои предки этого не поймут!



  - Ох уж эти старики! - воскликнул Домкрат.



  Они ещё долго сидели, перетирая различные новости о близких и знакомых.



  - А я пока в автосервисе, - рассказывал Домкрат. - Понимаешь, дело выгодное, приличные бабки можно заработать...



  - А Шерман?



  - И Шерман там! Куда ж я без него!



  Домкрат высоко оценил мастерство дяди Гриши, долго осматривая принесённую Феликсом деталь.



  - Ну... попробуем поставить...



  - Да у дяди Гриши золотые руки! Всё будет путём, вот увидишь!



  Домкрат кивнул и спрятал детальку в карман.



  - Слушай, я тут тебе презент приготовил. А ну - ка!



  И он крикнул в открытую дверь:



  - Тёть Валя!



  Черневич вошла в комнату. Она была в домашнем - лёгкой светлой кофточке и синих спортивных брюках.



  - Неси сюда! - сказал Домкрат.



  - Ага, уже пора. Хорошо.



  И Валентина Дмитриевна пошла в другую комнату, покачивая бёдрами. Феликсу показалось, что сквозь ткань брюк проглядывает кружевное бельё.



  - Вот, - сказала она, вернувшись и бросив пакет на диван. - Давай примеряй.



  Феликс в недоумении остановился.



  - Я выйду, - улыбнулась Черневич.



  В пакете были джинсы очень модные, синие, с ценником и наклёпками.



Перейти на страницу:

Похожие книги

Обитель
Обитель

Захар Прилепин — прозаик, публицист, музыкант, обладатель премий «Национальный бестселлер», «СуперНацБест» и «Ясная Поляна»… Известность ему принесли романы «Патологии» (о войне в Чечне) и «Санькя»(о молодых нацболах), «пацанские» рассказы — «Грех» и «Ботинки, полные горячей водкой». В новом романе «Обитель» писатель обращается к другому времени и другому опыту.Соловки, конец двадцатых годов. Широкое полотно босховского размаха, с десятками персонажей, с отчетливыми следами прошлого и отблесками гроз будущего — и целая жизнь, уместившаяся в одну осень. Молодой человек двадцати семи лет от роду, оказавшийся в лагере. Величественная природа — и клубок человеческих судеб, где невозможно отличить палачей от жертв. Трагическая история одной любви — и история всей страны с ее болью, кровью, ненавистью, отраженная в Соловецком острове, как в зеркале.

Захар Прилепин

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Роман / Современная проза
Я из огненной деревни…
Я из огненной деревни…

Из общего количества 9200 белорусских деревень, сожжённых гитлеровцами за годы Великой Отечественной войны, 4885 было уничтожено карателями. Полностью, со всеми жителями, убито 627 деревень, с частью населения — 4258.Осуществлялся расистский замысел истребления славянских народов — «Генеральный план "Ост"». «Если у меня спросят, — вещал фюрер фашистских каннибалов, — что я подразумеваю, говоря об уничтожении населения, я отвечу, что имею в виду уничтожение целых расовых единиц».Более 370 тысяч активных партизан, объединенных в 1255 отрядов, 70 тысяч подпольщиков — таков был ответ белорусского народа на расчеты «теоретиков» и «практиков» фашизма, ответ на то, что белорусы, мол, «наиболее безобидные» из всех славян… Полумиллионную армию фашистских убийц поглотила гневная земля Советской Белоруссии. Целые районы республики были недоступными для оккупантов. Наносились невиданные в истории войн одновременные партизанские удары по всем коммуникациям — «рельсовая война»!.. В тылу врага, на всей временно оккупированной территории СССР, фактически действовал «второй» фронт.В этой книге — рассказы о деревнях, которые были убиты, о районах, выжженных вместе с людьми. Но за судьбой этих деревень, этих людей нужно видеть и другое: сотни тысяч детей, женщин, престарелых и немощных жителей наших сел и городов, людей, которых спасала и спасла от истребления всенародная партизанская армия уводя их в леса, за линию фронта…

Алесь Адамович , Алесь Михайлович Адамович , Владимир Андреевич Колесник , Владимир Колесник , Янка Брыль

Биографии и Мемуары / Проза / Роман, повесть / Военная проза / Роман / Документальное