Ключ от вечности

– Еще чего! После того, что он мне сказал, я его вычеркнула из своей жизни!

– Зачем же тебя подменять?

– Ну, у меня появился новый вариант…

– Да ты что?! – Девица сделала большие глаза. – Почему я ничего не знаю? Почему я всегда все узнаю самой последней?

Продолжая разговаривать, девицы переоделись и вышли из раздевалки.

Надежда бросилась к вешалке, где висели халаты, и проверила их лацканы. На одном из них обнаружился бейджик: «Н.И. Кудинова. Второе терапевтическое отделение». Действительно, растяпа.

Надежда прикрепила бейджик забывчивой Кудиновой на лацкан собственного халата, заодно нашла голубые форменные брюки подходящего размера и натянула их. Тут же прихватила забытый кем-то стетоскоп и повесила его на шею.

Теперь она вполне могла сойти за местного врача. Откровенно говоря, Надежда Николаевна уже перестала удивляться своему поведению. Она, приличная женщина, нарушила не меньше десятка правил и законов. Законов, правда, мелких, а правил не всегда нужных, но все же…

Но ничего плохого она не делает, никакой опасной ситуации не создает, напротив, предотвращает преступление. Успокоившись на этот счет, Надежда выскользнула из раздевалки, дошла до лифта и поднялась на четвертый этаж.

Пройдя по безлюдному коридору, она оказалась перед матовой стеклянной дверью, на которой было написано: «Отделение интенсивной терапии».

Дверь была заперта, но пропуск растеряхи Кудиновой сработал, и Надежда вошла в отделение.

Здесь было тихо и безлюдно, горел тусклый свет. За столом недалеко от двери дремала дежурная медсестра. Услышав шаги, она подняла голову и сонно проговорила:

– Вы куда?

– Меня Леонтий Васильевич прислал проверить температурную статистику, – проговорила Надежда уверенным тоном. – Велел сравнить ночную кривую с дневной.

– Леонтий Васильевич? – переспросила медсестра. – А, ну тогда ладно… Вы знаете, куда идти?

– Конечно, Леонтий Васильевич мне все объяснил!

Надежда пошла дальше по коридору, а медсестра, прежде чем снова задремать, сонно пробормотала:

– Кто такой Леонтий Васильевич?

Надежда не собиралась почивать на лаврах оттого, что у нее так легко все получилось. Это не она такая умная, просто в больнице всем все до лампочки, никто ни о чем не беспокоится.

Подойдя к нужной двери, Надежда прислушалась. Из-за двери доносилось чье-то сонное бормотание.

Надежда вошла в палату, приблизилась к кровати Ирины Муравьевой и прошептала:

– Привет, это я, Надежда! Ты не спишь?

– Не сплю, – так же шепотом ответила Муравьева. – Ты же меня предупредила. И что – какой у тебя план?

– А вот послушай… – зашептала Надежда.

Когда она закончила, глаза Муравьевой блестели.

– Здорово! Ты сама это придумала?

– Само собой!

– Тебе романы нужно писать, детективные!

– Я подумаю. А сейчас нужно действовать, они могут появиться в любую минуту!

Старуха, соседка Муравьевой, громко всхрапнула и что-то невнятно забормотала. В ее несвязном бормотании Надежда разобрала слова «понятые» и «конфискация».

Надежда покосилась на старуху, достала принесенный из дома бинт и аккуратно забинтовала Ирине лицо так, что остались открытыми только ноздри, глаза и узкая полоска рта. Закончив с этим, она поменяла местами таблички с именами пациентов на кроватях Ирины и старухи, которую звали Клюшкина Анна Тимофеевна. Пучки седых старухиных волос спрятала под косынкой, которую принесла с собой.

Теперь все было готово к визиту ночных гостей.

– Ну что, я, пожалуй, пойду… – сказала она Муравьевой.

Забинтованное лицо шевельнулось, Ирина прошептала:

– Останься здесь… мне как-то страшно. Я вообще-то не трусиха, но сейчас в таком беспомощном положении…

– Ладно… я тебя понимаю… – Надежда скользнула за дверь, где находился санузел, и затаилась в нем, приготовившись к длительному ожиданию.

Первые полчаса она провела стоя, но потом поняла, что долго так не выдержит, тихонько вышла в палату, взглянула на Муравьеву. Та мигнула по очереди обоими глазами, чтобы показать, что не спит. Надежда взяла шаткий больничный стул и вернулась на свой наблюдательный пункт.

Так прошло еще полчаса или минут сорок. Надежда уже начала дремать, как из коридора донеслись тихие шаги и дверь палаты открылась.

Надежда осторожно выглянула из своего укрытия.

В палату вошли двое мужчин. Один из них был тот самый, который приехал на машине с логотипом фирмы «Танатос». Сейчас поверх синей униформы он накинул мятый белый халат, чтобы не слишком выделяться среди медицинского персонала. Под мышкой он нес складные носилки.

Второй же… второго Надежда тоже узнала: это был тот человек, который попал в аварию вместе с Ириной Муравьевой. Тот, кого она видела днем, во время своего первого посещения больницы. Левая рука у него была в гипсе, но он снял повязку и довольно ловко управлялся одной рукой. Лицо его все было в синяках и ссадинах, аккуратно заклеенных пластырем или просто смазанных зеленкой. На нем тоже был белый халат, надетый поверх спортивного костюма.