Ключ от вечности

Надежда невольно обратила внимание на то, что, если бы не рука в гипсе и не помятый после аварии вид второго мужчины, эти двое были очень похожи друг на друга, словно изготовлены по одному лекалу или сошли с одного конвейера.

Войдя в полутемную палату, ночные гости огляделись.

– Что они тут, как египетские мумии, запеленаты! Попробуй отличи, которая наша!

– Вот она, – вполголоса проговорил человек со сломанной рукой.

– Точно?

– Ну да, конечно! Видишь, табличка: «Лебедева», это она и есть.

Старуха в это время громко всхрапнула.

– Это хорошо, что она спит! Проще будет с ней управиться!

– Спит? А ты говорил, что она в коме!

– Спит или в коме – тебе не все ли равно? Главное, лежит – это раз, и тихо – это два!

Парень из «Танатоса» разложил складные носилки, которые превратились в больничную каталку. Вдвоем они осторожно переложили спящую старуху на каталку и вывезли из палаты.

Старуха при этом даже не проснулась. Только сквозь сон пробормотала что-то невнятное про свидетельские показания.

Двое мужчин везли каталку с неподвижным телом по коридору отделения. Дежурная медсестра на посту крепко спала, уронив голову на стол, – незадолго до того парень из «Танатоса» брызнул ей в лицо хлороформом. Точнее, его усовершенствованным вариантом, который действует гораздо быстрее и гарантирует сорок минут крепкого здорового сна. Больше в коридоре им никто не встретился.

Каталку вкатили в кабину лифта. Пациентка беспокойно завертелась и снова невнятно забормотала.

– Кажется, просыпается! – проговорил мужчина с загипсованной рукой. – Может, дать ей снотворного?

– Да нет, я думаю, и так довезем. Если она проснется в машине, ничего страшного. Зато шеф сразу сможет ее допросить.

Лифт остановился на первом этаже.

Каталку вывезли на улицу, подкатили к пикапу с логотипом фармацевтической фирмы «Танатос» и закатили внутрь.

– Ты что, в палату собираешься вернуться? – спросил напарник мужчину со сломанной рукой. – И не думай! Шеф сказал, хватит тебе койку пролеживать.

– Да ладно, мне и самому тут давно осточертело! Поеду с тобой на базу.

– Ну, смотри! Тогда будешь сидеть с ней сзади на тот случай, если она проснется раньше времени. Если будет шуметь, заткни ей чем-нибудь рот. И смотри за ней внимательно!

– Не боись, на этот раз она ничего не устроит! Она же вообще еле живая!

Машина тронулась.

Едва она выехала за ворота больницы, женщина на каталке снова завертелась, затем ее единственный глаз, торчащий из бинтов, открылся и удивленно заморгал.

– Где это я? – прошамкала старуха, с трудом приоткрыв узкую щелку рта.

– Лежи тихо! – прикрикнул на нее мужчина.

– А ты кто такой, чтобы мне указывать?

– Не узнаешь, значит? – Мужчина ухмыльнулся. – Ну да, у тебя после той аварии память отшибло.

– Ты чего несешь-то? Какая еще авария? – Глаз из-под бинтов яростно засверкал. – А ну, позови сей же час доктора!

Что-то в голосе забинтованной женщины насторожило ее сопровождающего. Он склонился над ней, чтобы разглядеть то, что позволяли бинты. Косынка сдвинулась, вылез пучок седых свалявшихся волос. У парня нехорошо кольнуло сердце, он наклонился еще ниже. Старуха воспользовалась этим и, внезапно выпростав из-под одеяла руку, схватила мужчину за нос.

Нос, разбитый во время аварии, только начал подживать, поэтому мужчина вскрикнул от боли.

– Больно, да? – злорадно прошипела старуха, не выпуская нос. – Сейчас тебе еще больнее будет! А ну, фармазон бескультурный, признавайся, куда вы меня везете? В это… сексуальное рабство? Или на органы разобрать хотите? Не на ту напали! Слышала я, что в этой больнице темные дела творятся, но чтобы такое! Чтобы прямо посреди больницы живых людей похищали!

Она закрутила нос мужчины жесткими шершавыми пальцами, так что у него брызнули слезы, и выкрикнула:

– А ну, шаромыжник, командуй шоферу, чтобы сей же час разворачивал на сто восемьдесят градусов, а то я тебя самого прямо тут на органы разберу!

Мужчина, несмотря на жуткую боль, краем глаза сумел разглядеть старую морщинистую руку и закричал что есть силы:

– Стой, Серый! Стой! Назад едем! Это не она!

– Вот то-то же, что назад! – удовлетворенно прошамкала старуха. Нос, однако, не отпустила. – И сию минуту!

– Как – не она? Как – назад? – переспросил водитель. – Мы же смотрели на табличку…

– Табличка табличкой, но это не она!

Водитель, пустив отборным матом, свернул в переулок и приткнул машину к обочине. Открыв задние двери грузовичка, он оценил ситуацию и нажал старухе какую-то точку на шее. Она мигом притихла, отпустив чужой нос.

– Да, – сказал водитель, презрительно посмотрев на напарника, здоровой рукой зажимавшего нос, из которого капала кровь, – это точно не она. Бабка, ты кто?

– Конь в пальто! – сварливо отозвалась старуха.

– Не хами! – рявкнул водитель. – А не то! – он замахнулся.

– Конечно! – заголосила старуха. – Пожилого человека всякий обидеть норовит! Вот что я вам сделала, скажите на милость, за что вы меня из больницы вытащили? Лежала себе, никого не трогала! И так-то там порядка нет, а теперь…

– А кто таблички на кроватях поменял?