Ключ Сары

– Чарла, все не так просто. Да, я не могу ждать. Это слишком важно. Я не могу тебе объяснить. Но на сегодняшний день это самая важная вещь в моей жизни. Как и ребенок.

Она снова вздохнула:

– Эта песня Карли Саймон напоминает мне твоего мужа. «You’re so vain, I betcha think this song is about you…»[37]

У меня вырвался смешок.

– А что ты скажешь родителям? – поинтересовалась она. – Как ты им объяснишь, что не поедешь в Нахант? И что скажешь о ребенке?

– Один Бог знает.

– Тогда хорошенько подумай. Дважды подумай.

– Я только это и делаю, только это и делаю.

Она встала позади меня и начала массировать мне плечи.

– Значит, ты уже все организовала?

– Ну да!

– Экая ты прыткая, а?

Ее массаж был так приятен, так расслаблял. Я обвела взглядом кабинет, выдержанный в любимых цветах Чарлы: рабочий стол с ворохом папок и книг, рубиновые занавески из легкого хлопка и играющий в них ветерок. Дом сестры был мирной гаванью, когда ее дети отсутствовали.

– Где живет этот типчик?

– Во-первых, у этого типчика, как ты его называешь, есть имя. Его зовут Уильям Рейнсферд, и живет он в Лукке.

– Где это?

– Город в Тоскане между Пизой и Флоренцией.

– А чем он занят по жизни?

– Его мачеха мне так и не сказала, но я посмотрела в Интернете. Он кулинарный критик, а его жена – скульптор. У них двое детей.

– Сколько ему лет?

– Ты что, коп? Он родился в пятьдесят девятом.

– И ты собираешься влезть в его жизнь и все в ней перевернуть!

Я раздраженно оттолкнула ее руки:

– Конечно нет! Я просто хочу, чтобы он узнал и другую сторону этой истории. Я хочу быть уверена, что он понимает: никто не забыл, что тогда произошло.

У Чарлы мелькнула насмешливая улыбка.

– Не исключено, что ему-то как раз твое напоминание ни к чему. Его мать носила в себе эту историю всю жизнь… Вполне возможно, что он не желает опять возвращаться к старому.

Внизу хлопнула дверь.

– Есть кто дома? Прекрасная дама или ее парижжжская сестричка?

Кто-то поднимался по лестнице.

Приехал Барри, мой зять. Лицо Чарлы просияло. Они очень любили друг друга. Я была счастлива за них. После тяжелого, болезненного развода она нашла свое счастье.

Увидев, как они целуются, я подумала о Бертране. Что станет с нашим браком? Какой оборот примут наши отношения? Образуется ли все со временем? Я постаралась не думать об этом, спускаясь на кухню следом за Чарлой и Барри.

Когда я уже лежала в кровати, в памяти всплыли слова Чарлы об Уильяме Рейнсферде. Возможно, он не желает возвращаться к старому. Я крутилась почти всю ночь, но так и не смогла заснуть. Наутро я успокоилась, сказав себе, что сразу увижу, хочет ли Уильям Рейнсферд вспоминать о прошлом. Я встречусь с ним и поговорю.

Спустя два часа мы с Зоэ садились в самолет на Париж, а там должны были пересесть на другой, летящий во Флоренцию.

Уильям Рейнсферд всегда проводил лето в Лукке, как сказала мне Мара, вручая его адрес. К тому же Мара позвонила ему и предупредила, что я с ним свяжусь.

А значит, Уильям Рейнсферд был в курсе, что некая Джулия Джармонд ему позвонит. Ничего больше.

Лето в Тоскане не имело ничего общего с тем же временем года в Новой Англии. Оно было исключительно сухим. Выйдя из аэропорта во Флоренции вместе с Зоэ, которая плелась следом, я сразу решила, что эту жуткую жару мне не пережить. Подумала, что в одну секунду буду обезвожена и мгновенно иссохну. Отнесла это за счет беременности, что меня отчасти успокоило. Сказала себе, что в обычном состоянии не чувствовала бы ни такой усталости, ни такой жажды. Да и разница во времени не делала жизнь краше. Солнце глодало меня, вгрызаясь в кожу и глаза, несмотря на соломенную шляпу и черные очки.

Я заранее арендовала машину, маленький невзрачный «фиат», который уже дожидался нас в центре стоянки, на самом солнцепеке. Кондиционер был довольно дохленький. Когда я выезжала с паркинга, меня одолели сомнения. Дотяну ли я до Лукки? Я мечтала о темной прохладной комнате, где могла бы вздремнуть на приятных белых простынях. Но энтузиазм Зоэ помогал мне держаться. Она болтала, не закрывая рта: какое синее здесь небо, без единого облачка, какие потрясающие кипарисы вдоль дороги, а оливковые рощи, а развалины старинных домов на пригорке!

– Мы подъезжаем к Монтекатини, – с великой серьезностью объявила она, глядя в путеводитель. – Он знаменит своими банями и винами.

Пока я вела машину, Зоэ читала про Лукку. Это один из редких средневековых городков, сохранивших до наших дней свои крепостные стены, окружающие центр города, где запрещено движение транспорта. И там много того, что стоит посмотреть: собор, церковь Святого Михаила, башня Гуиниджи, музей Пуччини, палаццо Манси… Я улыбалась дочери, тронутая тем, с каким пылом она это перечисляла. Зоэ повернулась ко мне:

– Думаю, у нас не хватит времени туда сходить… Мы же едем по делу, верно?

– Да, верно, – кивнула я.