Ключ Сары

Лежа на спине, Сара вслушивалась в тишину старого дома. Сколько вопросов – и ни одного ответа. Раньше отец всегда был готов разъяснить все ее недоумения. Почему небо голубое, из чего сделаны облака, как появляются дети, отчего бывают приливы, почему текут реки и почему люди влюбляются. Обычно он некоторое время думал, прежде чем ответить – спокойно, терпеливо, простыми словами и жестами. Он никогда не отговаривался тем, что слишком занят. Он любил ее бесконечные вопросы. И всегда говорил, что она на редкость умная девочка.

Но в последнее время отец уже не отвечал, как раньше, на все ее вопросы. О ее желтой звезде, о том, почему она не может пойти в кино или в городской бассейн. О комендантском часе. О том человеке в Германии, который ненавидел евреев, – одно его имя заставляло ее вздрагивать. Нет, на все эти вопросы он так и не дал удовлетворительного ответа. Он или отмалчивался, или говорил что-то туманное. А когда она снова спросила, уже во второй или третий раз, перед тем черным четвергом, когда чужие люди стали ломиться в их дверь, почему же так плохо быть евреем – причина, что они «отличаются», не показалась ей достаточно весомой, – он отвел взгляд и сделал вид, что не услышал. Хотя она прекрасно знала, что это не так.

Ей не хотелось думать об отце. Слишком больно. Она уже даже не могла вспомнить, когда видела его в последний раз. Наверняка это было в лагере… Но когда именно? Она не знала. С матерью все было по-другому. Тот, последний раз отпечатался в ее памяти ясно и отчетливо: лицо матери повернулось к ней, когда она уходила вместе с другими плачущими матерями по длинной пыльной дороге к вокзалу. Картина оставалась в ее сознании четкой, словно фотография. Бледное лицо матери, невероятная синева ее глаз. Ее почти бессознательная улыбка.

А с отцом последнего раза не было. Не осталось последней картинки, за которую можно было бы уцепиться, которую можно было сохранить. И поэтому она старалась вспомнить его лицо, вернуть его себе – тонкое лицо с растерянными глазами и темной кожей, на ее фоне зубы казались белыми-белыми. Окружающие всегда говорили, что она похожа на мать, как и Мишель. Оба они унаследовали ее славянскую внешность, светлые волосы, высокие скулы и миндалевидные глаза. Отец жаловался, что ни один из его детей не похож на него. Девочка мысленно отбросила образ отцовской улыбки. Слишком больно. Мучительно больно.