Ключ скитальца

Талина, с облегчением вздохнув, подмостила снегоступы, присела на обледенелый склон. Из всех путников девочка устала больше других, хотя вслух об этом не говорила.

– Далеко еще до перевала? – спросила она у Вани.

– До обеда, – ответил проводник в своей манере.

Тут журналистка всполошилась, с тревогой в глазах принялась ощупывать карманы куртки, заметив пропажу ключа.

– Я его потеряла! – всплакнула девочка, в растерянности глянув на Пула. – Это, наверное, когда споткнулась о санки.

На лице мальчика отразилось удивление, затем он нахмурился.

– Как?! – только и смог произнести он.

Втайне Пул рассчитывал с помощью ключа попасть в школу навигаторов, ведь все сбережения он отдал Клобу, а алмаз сам по себе стоил капитала. Но надежды вмиг обрушились под жестким ударом судьбы.

– Я потеряла алмазный ключ, – повторила девочка.

– Ничего этим женщинам нельзя доверить, – проворчал Кохи и отвернулся, чтобы скрыть хитрую усмешку.

Пул вздумал вернуться на поиски камня, но Ваня, покачав головой, его остановил:

– Если возвращаться, то на перевал пойдем завтра. По-другому не выйдет.

С этим не согласился Печено.

– Раз ключ потерялся, – сказал он, – такова его судьба, пускай остается в Сеньжане. Тала несколько раз спотыкалась, и неизвестно, когда именно он выпал. Алмаз теперь не найти; разве, осмотреть весь путь донизу.

Мальчик вздохнул, смиряясь, и мысленно попрощался с давней мечтой.

Спустя четверть часа они продолжили путь и к обеду, как Ваня обещал, достигли перевала. С высоты хребта открылся незабываемый вид. За лесом, под высоким утесом западного предгорья видны домишки города кладоискателей; в некотором отдалении на север высится среди тайги заснеженная шапка лесистой горы. Там они впервые увидели этот холодный край, не зная, ждать от него погибели или сердечного приема. Сейчас Сеньжана им кажется знакомой и, несмотря на перенесенные испытания, приветливой. Другие чувства вызывает Долина снежных барсов. Раскинувшийся простор серебром припорошенной хвои до пологих дальних гор таит неизведанные трудности, тревожит, настораживает.

Ветер гулял на перевале беспредельно, порывы норовят сбить с ног, оглушая пронзительным свистом. Проводники спешили поскорее миновать это суровое место, но Печено неожиданно остановил их. Положив Ване на плечо руку, он что-то несколько минут объяснял тому на ухо; охотник пожимал плечами, не соглашаясь, но в конце концов махнул рукой. Подозвав Саню, он дал наставления, а сам, показывая на далекие ориентиры за перевалом, принялся разъяснять Печено, как безопаснее спуститься вниз по ту сторону. Из этого следовало, что проводники дальше не пойдут, и настоял на этом Ганит Печено. Дети в недоумении переглянулись, а Кохи, не на шутку испугавшись, воскликнул:

– Что случилось?

Ответа не последовало. Саня с невозмутимым видом передал Тале обогреватель, махнул на прощанье рукой, двинулся обратной дорогой. Ваня, закончив с инструкциями, последовал за ним. Проходя мимо детей, он пожал плечами и предостерег:

– На обрыве осторожно ступайте, скользко, легко сорваться. И помните о лавинах!..

Вскоре проводники скрылись за ближайшими скалами, и путники почувствовали себя одиноко. Даже старый десантник непроизвольно потянулся к нагрудному карману в поисках смолянки. Пул, Таля и Кохи, ожидая пояснений, посмотрели на него.

– Сами найдем дорогу, – отмахнулся Печено, – они достаточно помогли.

Он не знал, как рассказать не сойдя за сумасшедшего о замысле, основанном на предчувствии. К счастью, Пул отвлек внимание; оглянувшись назад, он воскликнул:

– Смотрите!

Все повернули головы в ту сторону.

Над тайгой, восточнее лесистой горы в небе появился туманный призрак старинной башни с конусной крышей. Серым облаком она выросла над долиной, достигнув алой в лучах солнца, точно покрытой красной черепицей верхушкой высоты западного хребта. Широким основанием покрывая добрую делянку леса, она двинулась на восток, поплыла как огромный, вертикальный дирижабль; на стенах точками темнеют высокие окна-бойницы, рядом клубятся белые облачка, словно после выстрелов пороховых пушек. Вслед за первой башней выросла вторая, точная ее копия, и потянулась следом. Затем обе великанши остановились, будто зацепились основаниями за невидимое препятствие, и, покачиваясь, склонились к востоку – так под нажимом течения склоняется речной тростник. Несмотря на шум ветра, до слуха людей донесся низкий, вибрирующий звук, похожий на отдаленное пение.

* * *

За перевалом путников ждала весна. Северный ветер остался выше, а лучи солнца, падая на южный склон под прямым углом, щедро обогревали бок горы, превращая снег на тропе в рыхлую кашицу. Здесь и пахло весной, хотя до ее наступления оставался почти месяц. Впрочем, спустя четверть часа путники убедились в ложности этих ощущений. Просто резкий получился контраст после северного склона, но зима и мороз правили бал и в этом краю. Кроме того, рыхлый снег осложнил спуск – легко оскользнуться, и ступали теперь с удвоенной осторожностью.