Ключ в руке, никого на чердаке (СИ)

Тут меня бросило в жар, точно как тогда, когда я услышала разговор о бомже. Не от страха, что там живут маньяки и меня будут убивать. Когда слушала песню Мейлира о дожде, я представляла тот дом снаружи именно таким, как эта избушка или что это такое было…

Задуматься, не поехала ли у меня от нервов крыша, я не успела. Дверь распахнулась и на крыльцо вышел мужчина, чем-то напомнивший Андрея Антоновича, учителя физкультуры из моей старой школы. Он, до того как пришёл к нам, учился в каком-то тренерском техникуме, кажется, и прыгал в высоту. Мы не раз видели, как он выпендривался перед старшеклассницами. Загар, модная причёска, полёт над планкой, что ещё нужно. Мужчина на крыльце явно был старше, но таким же высоким, худым и широкоплечим, как Андрей Антонович, только он был бледным и лохматым.

— Пришла, — без удивления сказал он. — Пришла — и дождь!

Я удивлённо посмотрела на мужчину. Говорил он так, будто знал меня, или когда-то видел. Наверное, он знакомый мамы или папы. Может, работал с ними когда-то. Или работал у Лиды на фирме. Если он работал там же, где Лида, он вполне мог быть грузчиком или водителем например, она постоянно жаловалась, что эти работники надолго не задерживаются. Я-то видела его впервые. Или не видела давно и уже забыла?

— Я… иду… ещё, — осторожно сказала я, — меня ждут… там, на пикник, — нужно было что-то сказать, а я когда-то была на празднике в этом товариществе. Не хотелось говорить, что ни к кому я не иду. И мужчина немножко пугал. Бледностью, худобой, словно запылёнными рыжими волосами до плеч, чёрной одеждой… Почти всем, короче.

Мужчина взглянул на меня. Примерно как учителя на ученика, на встреченного в очереди к кассе.

— Каникулы, понимаю. Четверг — великолепный день для пикника, — согласился он со мной. — Жалко, дождь идёт и костёр не развести, — тут мужчина открыл дверь в избушку и, глядя туда, крикнул, — Радагаст! Дождь на улице!

Я удивилась. Разве этот Радагаст, которому кричал мужчина, не видел капли на окнах и не слышал шум дождя? Может, они оба маньяки или какие-нибудь сбежавшие преступники или психи? Или Радагаст — какой-то нездоровый человек? Слепой, например. Но откуда этот мужчина меня знает?

— Вы на заводе работали, да? — глупо спросила я, не дожидаясь ответа из избушки. — Или с дедушкой? Завод… фабрика…

Нужна была какая-то ясность!

Мужчина, не прикрывая дверь, пожевал губами.

— Нет, нет. Я… я сам от техники далёк. Всегда был далёк от неё. Я больше к поверьям, легендам, потусторонней силе, нежити…

— А! — всё сразу стало понятно. Ну конечно, он же наверняка приятель того коллеги Ольги, которая лучшая подруга Лиды. Он что-то преподавал в университете соседнего города и был важным элементом околокультурной, как, хихикая, говорила Ольга, жизни того города. Я видела его дважды: когда он со своими сотрудниками устраивал выставку в нашем музее и позже, года через полтора, когда они всей компанией пришли на наш День города, помогать. Ольга рассказывала им легенду о химерах и особняке, ну и остальное, а они смеялись и обещали тоже что-то нам рассказать о фольклоре и нечисти. Этот мужчина наверное тоже там присутствовал. — Вы по фольклору…

— Далёк ты от техники, как же, — послышалось из избушки и на крыльцо вышел невысокий бородатый мужчина в кепке. Мне он кивнул. Кажется, это и был Радагаст? Или их было не двое, а больше?

— Здравствуйте, — пробормотала я, чувствуя себя ужасно глупо. Мне стало холодно. И зонтик всё же от дождя не совсем спасал. Но я не знала, что делать. Просто уйти от них было бы невежливо. И я боялась, что сейчас не смогу найти дорогу обратно.

Радагаст или не Радагаст (но я решила звать его так, раз не представился) посмотрел на меня чуть внимательнее и кивнул ещё раз.

— Заходи, пока дождь, — предложил он, — переждёшь и пойдёшь на свой пикник. Не бойся, мы вреда не причиним.

Он почему-то меня не пугал, его я, кажется, точно знала и видела, но не могла вспомнить, где. И боялась я не их, они же знали Ольгу.

Я боялась, что избушка и изнутри будет выглядеть так, как тот том, что я видела, когда слушала песню Мейлира о дожде и мне снова станет больно. Живот опять свело от того же ощущения, что на больничной остановке.

— Если хочешь обратно, иди прямо, выйдешь к проходимой дороге, — сказал кто-то из них, я не расслышала. И не заметила, кто говорил, Радагаст или его приятель. — И ботинки не испачкаешь. Автобус через двадцать минут, успеешь.

Дождь немного успокоился. Солнце, правда, не вышло, но уже не лило стеной, я даже как будто немножко согрелась. Но что-то в этом было не то чтобы не так… не знаю.

— Подожду — сказала я. — Оно… ну…

И, не договорив, поднялась на крыльцо и вместе с “пыльным” зашла в дом.

Дай мне знак если распустился мак

Под грибным дождём если всё идёт путём

И усыпан путь цветами.

Дай мне знак если что-нибудь не так

Если дым столбом в синем небе голубом

И горит чердак над нами.

Сплин — Чердак