Ключ Всех Дверей. Бракирийский след (СИ)

– Но я мог бы её убедить, мог бы найти слова! О да, я злился на неё… Злился, что она и Люсиллу сделала такой… моего ребёнка… Но в то же время, я не имею права так говорить, это не я давал этому ребёнку хлеб. Я счастлив, по крайней мере одному – что Люсилле не передался мой недуг… Довольно того, что передалось от матери.

Вадим коснулся его руки.

– Если она видела ваше сердце, то не могла сомневаться в вашей любви, если, всё о вас зная, зная вот хотя бы о вашей болезни, она решилась родить ребёнка от вас, и при том ушла, больше не подавая о себе вестей… то она не вас считала плохим, а себя. Простите ей этот выбор, что ещё остаётся тем, кто ушёл от нас навсегда. Простите себе то, что не были всеведущи. Вас любили – и любят – не всеведущим. Как вы думаете… Люсилла – любит Лорана?

Эркена посмотрел Вадиму в глаза.

– Если бы я знал тайну женского сердца, я бы не был, наверное, несчастен столько лет. Я хотел бы, очень хотел верить, что эти дети будут умнее и счастливее нас. Что Люсилла взяла от матери – уроки обмана или урок, что от любви не стоит отказываться? Я доверился господину Синкара, и хотя сердце моё всё равно неспокойно… У него больше возможностей, их не сравнить с моими. Он обещал не причинять Люсилле вреда, и только это имеет для меня значение. Безопасность моего ребёнка. Велика Экалта, человеку спрятаться можно, чувству нет…

Старый особняк, который некоторые старожилы по-прежнему называли Эдгарсовским – но сколько их было, настолько старожилов, так что происходило это всё реже – впечатление производил. Именно такое, которое и планировалось – умения жить хорошо и делать деньги. Поэтому Вадим на особняк толком и внимания не обратил, он любовался улицей вокруг, газоном, глазеющими из-за угла ограды ребятишками – не каждый день увидишь столько диковин разом, Иглас, Аличе, Дрим, Илмо… Иглас, грозно растопырив руки, сделал шаг к ним, детвора, оглушительно взвизгнув, дала дёру.

Проходящие мимо мужчины, логично, пялились больше не на врия или токати, а на Ли’Нор, Дайенн и Софию. Женщина есть женщина, особенно красивая, тут хоть толпу инопланетян рядом поставь.

Мелкие камешки выщербленной временем тротуарной плитки мягко шуршали под ногами, где-то справа в траве жужжало какое-то насекомое – экосистема Марса, будучи искусственной, и сейчас скудна, но Гидеон хвастался, что видел здесь стрекозу…

– Уж извините, – объяснила по дороге Дебора, – но Майк настоял. Сказал, что без завтрака у нас он просто никого никуда не отпустит. Я с ним предпочитаю не ссориться, всё-таки он мне не только брат, но и работодатель. Да и, я так рада, когда ему лучше, что готова сделать ему любой подарок.

– У вас с братом внушительная разница в возрасте.

– Ну да, и можно сказать, я заменила ему мать – насколько могла… Мама умерла, когда ему было тринадцать.

– У вас ведь и свои дети есть?

Женщина обернулась со смущённой и гордой улыбкой.

– Да, дочь, Энжел. Она на год старше Майка… Они ладят, как это ни удивительно. То есть… я не ожидала такого даже, Энжел с пелёнок была очень живым, непоседливым ребёнком. А вот, сидела с ним, читала книжки, модельки всякие собирала… Мы перебрались сюда окончательно, когда погиб Грег, ей тогда было семь, Майку шесть. Мама уже сильно болела, требовалась помощь…

Если это малая гостиная, внутренне присвистнув, подумал Вадим, то что там тогда за большая? Как актовый зал в его школе? Вот начерта, начерта одной семье такой дом? Который и содержать в порядке не сможешь сам, не нанимая слуг… Понятно, конечно, что сейчас работа слуги – это уже не так унизительно, как лет 200-300 назад, то есть, не так унизительно в восприятии самих слуг… А для самих хозяев то, что простую работу по дому выполняет кто-то за них, почему-то унизительным и не было, даже почётным…

Кое-что Вадим в этом странном устройстве жизни других миров уже понимал. Например, ввиду совершенно другой организации рабочих процессов и ритм жизни здесь другой, и люди, которые чем-то руководят, оказываются хронически слишком заняты – всё время на бегу, всё время в суете, вон, у миссис Эштен многие дни расписаны буквально по минутам, порой заняты настолько, что у них не находится времени на собственных детей, и с ними сидят няни. Но при том, конечно, они держатся за видимость семьи, Корианна с её отказом от семьи, освобождением взрослых от родительских обязанностей кажется им ужасной…

Пышнотелая улыбчивая сиделка выкатила в гостиную инвалидное кресло с молодым наследником всего этого несметного богатства. Глядя на Майкла Гарибальди-младшего, Вадим невольно подумал, что более несоответствующего возрасту и статусу человека он ещё не видел. Жестоко, но это очень трудно и человеком назвать… Просто груда костей в инвалидной коляске, обтянутая бледно-серой, кажущейся прозрачной кожей, вокруг глаз – огромные синие круги. Пожалуй, если в сравнении с человеком Лоран Зирхен выглядит цветущим здоровяком, то определение понятия «жизнь» вообще нужно пересматривать. Этот человек и живым-то быть не может…