Ключ Всех Дверей. Бракирийский след (СИ)

Существо вынуло из недр кабелей и шлангов тонкую, почти как у Майка, руку и задумчиво почесало нос.

– Земляне очень разные… Я видел двух землян. Они не как вы. Вы немного как ранни. Я – ранни. Меня зовут Лоран Морзен. Меня везут на Нарн лечиться.

Майк воззрился на нового знакомого с удвоенным удивлением.

– О… Так вы – ранни… Я только слышал о ранни. И немного материалов читал в сети и в газетах. У нас на Марсе были два ранни… Совсем недавно были. Дети, приезжали вместе с переводчиками… Мне не удалось их увидеть. Они и переводчики не приходили к нам. Жаль. Я слышал, ранни – удивительный народ.

– По мне нельзя судить о всех ранни, – улыбнулся Лоран, – обычно ранни не болеют. Но иногда они рождаются больными и не умирают при этом, вот как я.

– У меня то же самое, – кивнул Майк, – по мне нельзя судить о людях. Я тоже больной с рождения. Обычно люди выглядят несколько… внушительнее, и живее. У меня спинальная мышечная атрофия, это, думаю, заметно… Ну, ещё судороги и параличи, но это в последнее время довольно редко… Дебби, конечно, с ума сойдёт, когда узнает, что произошло – Дебби, это моя сестра – и полный комплекс хороводов врачей мне на месяц обеспечен… Ну да и ладно. Может, конечно, это и неправильно, но я не чувствую себя плохо. И даже не напугался особо.

Положим, это было не совсем правда, страх был. Но на самом деле не верилось, даже когда их тащили к шлюзу, не верилось, что всё действительно может закончиться так. Всё-таки в его жизни вообще не должно было такого происходить. Так что отчасти происходящее казалось, наверное, сном. Бывали разные сны…

– Моя болезнь тоже врождённая, это синдром Лафаэрина, или «синдром голодной плоти», так называется в нашей классификации подобный недуг. Может быть, вы слышали, что ранни неизвестны болезни как понятие, но у нас бывают врождённые недуги, и изредка, как в моём случае, с врождённым недугом можно прожить долго. Первый такой случай был описан доктором Айсли, и назван в честь первого больного. Лафаэрин прожил достаточно долго по меркам ранни, для того, кто страдает подобными нарушениями. Клетки моего организма постоянно отмирают, и мне приходится есть каждый день, иногда даже по нескольку раз. Это даже для детёнышей слишком, а я ведь давно взрослый. В силу этого моё тело очень слабое – сколько питания ему ни давай, всё мало… Ну, ещё слабое зрение и некоторые другие проблемы… До сих пор не понимаю родителей и врачей, как можно было терпеть это столько лет. Но говорят, мой случай интересен для науки… Да и мои родители любят меня, несмотря на то, что я принёс им сплошные переживания. Они были так счастливы, когда прилетели эти рейнджеры, когда услышали о технологиях других миров, позволяющих исправлять даже врождённые недуги… А вас как зовут?

– Майк. Ну, полностью – Майкл Гарибальди. Значит, на Нарне вам обещали помощь? Ну, насколько я читал, они многого достигли в генетике и медицине… Можно сказать, я даже убедился в этом собственными глазами.

Ранни грустно посмотрел на экраны окружающих приборов – понимал он на них, как и землянин, не много, нарнское медицинское оборудование и теперь почти везде на нарнском, несмотря на то, что врачи хорошо владеют земным в обязательном порядке.

– На то и остаётся надеяться. Что все усилия, затраченные на поддержание моей жизни, не окажутся напрасными… Я около ста лет провёл в анабиозе. Потому что шли годы, а лучше не становилось, да и с чего бы, могло стать только хуже… Родители были близки к отчаянью. Поэтому было принято решение погрузить меня в сон, до того времени, когда найдут способ с этим что-то сделать. У нас, знаете, не очень развитая медицина. Точнее… мы многое знаем о своём устройстве, но устройство наше таково, что медицина ему не требуется в норме. Только если какие-то травмы… Медицина нужна животным, у них постоянно что-нибудь происходит. Какие-нибудь вирусы, отравления… Ну и конечно, мы изучаем патологии, чтобы надеяться свести их к минимуму, понять вообще, почему поколение за поколением у здоровых родителей продолжают рождаться смертельно больные дети.

Лоран прикрыл глаза. Странно, но воспоминания были настолько яркими, словно вчера. Крепкое плечо лучшего друга, на которое он опирался, когда надо было подняться по слишком крутой лестнице. Преувеличенно бодрая улыбка матери – она храбрится, чтобы поддержать его, но в глазах виден страх – не увидеть его больше никогда, не дожить до того дня, когда он покинет ледяные объятья машины. Сильные руки отца, помогающие ему улечься удобнее – как будто в криокамере имеет какое-то значение удобство, грустно думал он. А потом – машина отсчитывает секунды до погружения в сон, такой, казалось, короткий сон – век пролетел как мгновение… и лица родителей, полные новых радостей и новых тревог, и лицо незнакомой девушки, в котором видится нечто знакомое… оказывается, это сестра Раймона…