Ключ Всех Дверей. Бракирийский след (СИ)

– Не было. Не было соподчинённости небесных тел, не было восходов и закатов, смены сезонов, процессов поглощения и преобразования солнечной энергии живой и неживой клеткой… Наше существование обеспечивали искусственные реакторы в недрах планеты. Искусственная генерация атмосферы, искусственное освещение, искусственное производство пищи, искусственное производство жизни… Впрочем, естественное – для нас. У нас не было… родителей, госпожа Дайенн, мы родили, вырастили, поставили себя на ноги сами. Ничто не поддерживало и не охраняло нашу жизнь, кроме нас самих. Миллион лет наша планета висела в космической бездне – одна. Возможно, когда-то было иначе… Возможно, в результате какого-то катаклизма планету сорвало с орбиты, швырнуло в космическую пустоту, отняв естественный ориентир и не дав нового… Мы этого не помним. Мы жили без ориентира. Без дармовой термоядерной энергии. Без материнской груди. Без… закона, вращающего небесные тела, организующего жизнь по однажды заведённому порядку. Вы не думаете, что эта жизнь и нас должна была создать теми, кто мы есть? Первое представление о боге обретающее разум и стремление к познанию природы вещей животное получает, когда смотрит на солнце, как на источник тепла, света, жизни… Мы были сами себе и источником, и богом. Любой разумный в эволюции научной мысли переходит от геоцентрической к гелиоцентрической модели мира. Кто-то из землян выразил мысль, что человеческое сознание неспособно вообразить то, что хотя бы где-нибудь не существовало бы… Многие спрогнозированные учёными модели после были встречены на просторах космоса – будь то сложные звёздные системы или кремнийорганическая жизнь. Так почему вы так легко сбросили со счетов геоцентрическую модель? Мы видели по крайней мере одну такую систему. Мёртвый мир. Два искусственных солнца взамен одного больше не греющего и не освещающего – предположительно, продлившие существование цивилизации на полмиллиона лет… Они вращались вокруг планеты, выброшенной в результате катаклизма на дальнюю орбиту… Переход к гелиоцентрической модели – прогресс в мышлении, с этого момента разумный перестаёт считать себя центром вселенной. Ну, по крайней мере отчасти… Любая окружность обладает двумя качествами – центром и радиусом. Кроме вырожденной окружности – она сама себе и центр, и радиус. Будучи вырожденной окружностью, одинокой точкой в пространстве, мы не могли не быть центром мира и никогда не перестанем им быть. Разве не естественна мысль использовать, подчинить, распорядиться тем, что зависимо, в ком зависимость заложена самой природой, гелиоцентрической моделью? В мире, где нет солнца, нет бога. Мы – творящее солнце. Чьи мыслители первыми сказали, что богу, должно быть, очень одиноко, ему некому молиться и не на кого взирать? Мы – бог, госпожа Дайенн.

Дайенн вскочила, опрокинув стул, бросилась за дверь.

– Вам никогда не понять нас, не примерить по своим рамкам! – кричал ей вслед Аскелл, – это вещи не вашего порядка! Вы не видели застывшее пламя. Вы не видели мир без солнца, без дня и ночи. Вы никогда не знали, что такое настоящее одиночество! Слово «занеф» означает «семья, род, человечество». Слово «тилон» означает «центр, основа, стержень»… И оно же означает – «несвязанный»… Не связанный родством, иерархией… Не связанный гравитацией… Висящий в космической пустоте одинокий, не нужный ни одному солнцу мир… Мы не умерли там, где давно сдохли бы вы, поэтому мы не можем остановиться – мы слишком хорошо знаем, что остановиться значит умереть!

Дайенн прижалась спиной к стене, давя рыдания.

Чего бы там ни опасалась добрая половина сборного экипажа «Серого крыла-45» на подлёте к Ракуме – опасались они явно напрасно. Хуррские корабли огневым приветствием их не встретили… В общем-то, ни хуррских, ни тилонских кораблей в округе пока не наблюдалось. Полная уверенность, правда, была только насчёт хурров, зная способность тилонов уходить от радаров. А колонисты Ракумы и вовсе, можно сказать, встретили их как родных.

– Мы, конечно, полицию Альянса меньше всего тут ожидали увидеть… – лицо пожилого хурра на экране, несколько искажённое помехами, отражало такую смесь эмоций, какую прежде Вадим не видел, наверное, на всех встреченных им за всю жизнь хуррских физиономиях, – но знаете ли, просто уже слышать живой голос хоть какой-то… Полное же ощущение, что в могиле…

– Что вы имеете в виду?

Вадим обернулся и обнаружил, что за рукав его дёргает Эльгард.

– Вон тот регулятор поверните… Я не дотянусь.

– Ты хочешь сказать… Ох, ну ладно. …Ничерта ж себе!

К экрану сбежались все, кто находился в рубке. В длинноволновом радиодиапазоне становилось видно, что планету окружает практически сплошное кольцо – точнее, сфера – неопознанного излучения, предположительно тахионной природы.

– Мы уже пять дней не можем связаться ни с домом, ни с кем вообще, – продолжали вещать с соседнего экрана, – ни одного сигнала. На наши вызовы не отвечают. Должны были сообщить, когда корабль придёт… А, если уж говорить…

– Господин…

– Эгрестиаффо.