Ключ Всех Дверей. Бракирийский след (СИ)

Лионасьенне снова кивнула. В финальной битве, где так многое поставлено на карту и так важно просчитать действия противника, не обходится ни без просчётов, ни без жертв. Так-Шаой полагал, что основной удар примут те отряды, с которыми он, специально из этих соображений, отправил лекоф-тамма. Нет, им, конечно, пришлось очень непросто… Но едва ли тяжелее, чем ему самому, или прикрывающему его отряду Зааса, который сейчас из последних сил сдерживал наступление «специального отряда»… Специальные они у Маргуса, понятно, все, подумала Лионасьенне, но эти-то – неприкрытые смертники. Неизвестно, кем Маргус их комплектовал – босотой, каторжанами или «свежими» еретиками, но оставил им явственно только один выбор – умереть, унеся с собой жизни как можно большего количества повстанцев, для чего корабли и были так щедро начинены взрывчаткой – и корабли-носители, и истребители. Маргус, видать, правильно угадал, где именно пройдёт корабль Так-Шаоя, и вознамерился срубить повстанческой гидре самые главные, решающие головы… Ему это почти удалось. Так-Шаою с несколькими кораблями удалось прорваться, Заас с остальными образовал «живую стену», которой на какое-то время удалось даже заставить «эскадру смерти» отступать, но сейчас дай бог было как можно дольше оставлять их на месте. Отряд Зааса тоже кое в чём был особым – в оснащённости большинства кораблей луматским устройством, генерирующим лазерную сетку, ласково величаемую «паутинкой». Пролететь через эту сетку ни один корабль не мог – сеть захватывала его, как паутина муху, выкачивая его энергию, поглощая энергию выстрелов. Имея множество достоинств, устройство имело главный существенный недостаток – оно поглощало энергию активировавших его кораблей так быстро, что при данном их количестве, без внешней подпитки, могло действовать в течение не долее трёх часов. Впрочем, противник-то об этом не знал, поэтому подпитка была. Каждый выстрел и каждая новая «муха» давали отряду возможность ещё несколько раздвинуть «сетку». Правда, очень неприятно резонируя при этом по кораблям-генераторам, но это уж мелочи. Паутина, убивающая и жертву, и паука, что поделаешь.

Существовала реальная возможность «обогнуть» сетку, бросившись одновременно врассыпную, но корабли-носители, прекрасно зная об этом, регулярно меняли конфигурацию сети, да и маневренность в мусорно-астероидном поле, на котором удалось запереть смертников, была не ахти. Поэтому ситуация была просто на измор. Время от времени какой-нибудь из кораблей противника, у пилота которого сдавали нервы, предпринимал попытку прорыва – которая кончалась увязанием в сети, или попытку обходного манёвра, которая кончалась, соответственно, столкновением с астероидом или космическим мусором и детонацией взрывных устройств. «Всё-таки правду говорят – беречь окружающую среду надо, – невесело усмехнулся Заас в одном из последних сеансов связи, – не нагадили б тут так – не оказались бы сейчас в ловушке». Теперь связь была уже невозможна – оставшейся энергии кораблей на неё уже не хватало.

– Лионасьенне, – Талик взяла лорканку за руку, – послушай, сестра… Много ты добра нам сделала, надеюсь, и мы тебе сколько-то… Позволь мне взять твой лекоф-тамма и отправиться туда, к Заасу и ребятам. Дело там совсем плохо, ты знаешь.

– Талик… ты же не можешь им управлять… Уже и я не могу, он слишком…

Гроумка кивнула.

– О том и думаю. Ты говорила – помещение гроума в лорканский лекоф-тамма приводит к взрыву… но ведь не сразу же? Мне б только чтоб кто-то меня туда доставил… Лекоф-тамма маленький, юркий, он сможет туда, за сетку просочиться, в самую их гущу. А там уж можно и взрываться… Они ж не поймут, что там, внутри, не правильный пилот, а кто попало, увидят только, что повреждённый, ослабленный лекоф-тамма, были бы мозги, так подумали, что раз один в поле воин, то у него граната в кармане… Но сдаётся, мозгов у них сейчас нет больше. Они ж наоборот накинутся… Может, не всех уничтожу, так большую часть. Может, не всем ребятам спастись удастся, так хоть кому-то.

Лионасьенне криво улыбнулась. Кто-кто, а она понимала, и отговаривать не стала бы.

– Возьми. Конечно, возьми. Лучший путь для машины… Лучший путь для её сердца…

Лионасьенне, понятное дело, была единственной, кто возражать не стал. Общим рефреном поднявшегося на корабле гвалта было – что совершать самоубийство в самом что ни на есть прямом смысле здесь Талик никто не позволит. Костьми лягут, но с корабля не выпустят.

– Молчать! Я Так-Шаоя дочь, если не забыли! Сама решаю, что делаю! И машина эта, если не забыли, отцу моему принадлежит! А чего хотите – подождать, пока сетка разрядится, и эти смертнички отцу или вам в спину бы дохнули? У вас ещё здесь не все перебиты, а вас и самих уже не столько, сколько выступало с Ранкезы. Я вам три свежих корабля привела, вот, давайте… Заняться, что ли, тут нечем? Молчать, я сказала! Полечу – я! Моё дело, моё, ясно?