Ключ Всех Дверей. Бракирийский след (СИ)

– Может быть, хоть дохлые варианты трогать не будем? – Аскелл схватил за рукав Вадима, уже нагнувшегося, чтобы поднять говорившего, – с ними мы точно далеко не уйдём, а и так по красноречивым следам сразу будет понятно, каким путём они удрали.

– А если оставить их тут, полагаете, их не уговорят рассказать?

– Алварес, как ни печально, этих лучше оставить, они в коме, у нас нет сейчас возможности им помочь…

– Чтобы прекратить дальнейшие прения… – Аскелл вытащил из-за пазухи нечто, показавшееся тонкой чёрной авторучкой, и быстро коснулся шеи девушки, потом старика, над которым она сидела. Девушка слабо дёрнулась и медленно, неловко повалилась поверх лежащего.

– Аскелл!..

Тилон выпрямился над следующим лежачим.

– Забирайте этих, если они готовы. Ну, а если что – выбрать эвтаназию и внизу не поздно.

– Мы сами, – улыбнулись монголоиды, – нет нужды, душа учителя покинула тело.

Дайенн коснулась шеи старика, Аскелл бесцеремонно отпихнул её:

– Покинула, не покинула… Для надёжности. Либо отпускайте свой драгоценный труп и вниз, либо ложитесь рядышком.

Ви’Фар внизу, как оказалось, успел отвести часть эвакуированных дальше по коридору и встретиться с группой Илмо, уже ведущей своих – к счастью, стоящих на ногах более устойчиво. Идти по узким лазам было возможно всё-таки только по одному, гуськом, поэтому те, кто покрепче, брали на спину ослабевших, процессия двинулась в направлении, показанном Аскеллом, Вадим завинчивал последний вентиль и придирчиво поглядывал на следующую решётку.

– Аскелл! – здесь, внизу, Дайенн осознала, что её трясёт, – вы убили их, так спокойно и хладнокровно?

– Эй, я тилон, единственный из этих бесчеловечных подонков, кого вам удалось поймать, – Аскелл схватился за второй вентиль, он неожиданно легко поддался и Аскелл отлетел, врезавшись в Вадима, – а по-вашему, избавлять от страданий надо с громким плачем и заламыванием рук? И если честно, с половиной этих следовало поступить так же. Но если вы желаете, чтоб они умерли у вас на руках через пару дней и вы могли закрыть им глаза и прочесть над ними молитву – то пожалуйста. Вас больше, вы решаете, но моё мнение – нам не нужен балласт. Вы видели эти глаза, госпожа Дайенн? Смесь животного ужаса и благодарности? Самое худшее, что может произойти с живым существом – это уже не жить и ещё не умереть. Стоит сделать за них выбор, которого они сделать уже не могут. На них ставили опыты, госпожа полицейский, в ваших мирах подобного нет, по крайней мере официально, а здесь есть много что, хотя тоже вряд ли официально… У вас нет с собой передвижного госпиталя, а нашатыря и инъекции витаминов тут может оказаться маловато.

– Опыты?!

Аскелл упёрся руками в решётку.

– А как по-вашему, где мы находимся? В тюрьме для нелегальных эмигрантов? Эти люди – купленные у пиратов, кто-то, может, и родился рабами – тут для того и находятся, что на них испытывают разрабатываемые здесь же токсины… Вашим товарищам исключительно повезло, что их отправили именно сюда. 32 и 31 блок, насколько я понял – бактериальные, туда лично я бы за ними не сунулся, а вам бы посоветовал просто подать рапорт об их гибели. 30 блок – радиационный, он подземный, метровой толщины стены и практически неприступный. Чему вы так удивлены? Вы думали, военная база – это усовершенствованные летательные аппараты, склады боеприпасов и образцовые казармы? Цель любых военных разработок – не вооружение армии, а уничтожение противника. Ваша политика взаимно сдерживающих потенциалов – сравнительно новое изобретение… Так, отсюда спасать некого, с вашего разрешения поднимусь для зачистки, хорошо? Ваш гуманизм пострадает от этого не сильно?

Дайенн повернулась к Вадиму.

– То, о чём он говорит… Вы что-то знаете об этом?

Напарник кивнул.

– Всё именно так. Дайенн, ты же медик… Ты должна знать, сколькими полезными открытиями мы теперь пользуемся, приговаривая, что хотя бы так делаем мучительную смерть тысяч жертв не бессмысленной… И сколько вирусов, было впоследствии установлено, были выведены искусственно. Практически, можно назвать очень мало миров, которые чисты от подобных достижений. Здесь работают не какие-то особенные чудовища, а, Аскелл прав, патриоты своей родины, стремящиеся сделать её сильнее, и такие патриоты есть у каждого мира. Обладание оружием, способным разрушить механизмы противника – ценно, обладание оружием, способным воздействовать на живую массу противника – бесценно. Прогресс меняет детали, не само положение вещей. И разница между отсталым и прогрессивным миром в том, кто назначается потенциальной угрозой и, соответственно, объектом для изысканий – собственные сограждане из других держав, при отсутствии централизованной власти, или инопланетяне. И в том, какой плотности ширма прикрывает эти детали… Можешь спросить Ви’Фара, не так много было тех, с кем мы тут пересекались, но достаточно, чтобы составить картину.

– Но Алварес, это… Я хочу сказать, сколько бы неприглядных картин ни содержало прошлое каждого из наших миров – прошлое уходит в прошлое, мир меняется…