Ключи Марии

Старик не обрадовался. Но пакет взял, прошел к маленькому холодильнику. Спрятал.

– У меня плохое предчувствие, – он снова обратил свой потухший взгляд на гостя. – Слишком много посторонних за последние дни…

– Тут у вас? – уточнил Олег.

– В подвале. Вчера раза три заходили, говорили шепотом. Подходили к двери. Я свет сразу выключал, как только слышал, что кто-то есть. Но дверь хлипкая…

– Так может наверх переберетесь? – спросил Бисмарк.

– Да, наверху лучше, – кивнул старик, лицо его выразило сомнение. – Если там убьют, то найдут и похоронят! А здесь можно неделями лежать! И никакая сволочь не заметит!

– Тогда, может, лучше в другое место?

– У меня нет другого места, – старик закусил малокровную губу.

– Ну а чем я могу помочь? – растерялся Бисмарк.

– Можешь! – уверенно произнес Клейнод. – Я тебе кое-что отдам… Но ты должен поклясться… Что сохранишь… И что не будешь открывать. Только хранить!

– Не понял!

– Я тебе передам то, что хранил мой отец и то, из-за чего меня хотят убить.

– А что это?

– Я не знаю, – старик вдруг словно успокоился. Сложил кисти в «замок», остановив этим дрожание пальцев. Он будто взял себя в руки. – Я обещал отцу не открывать. И не открыл! И ты пообещай.

– Ну хорошо, обещаю, – Бисмарк вздохнул, понимая, что воспринимает этот разговор с Клейнодом, как беседу с человеком, потерявшим из-за дряхлости и возраста связь с реальностью. – А что делать потом?

– С чем?

– Ну с тем, что вы мне собираетесь дать на хранение?

– Отец говорил, что придет время и станет понятно, что с этим делать…

– То есть вам еще не понятно?

– Нет. Значит, время еще не пришло… Но если время придет, ты поймешь! Выйди на минутку, постой за дверью!

Бисмарк послушно вышел. В подвале все еще царствовала тишина, но теперь она казалась Олегу более многослойной. Казалось, что какие-то звуки долетают и из подвального жилища старика.

Минуты три спустя дверь открылась и Клейнод вручил Бисмарку черный пластиковый мешок, из тех, которые используют для мусора.

– Вот! Бери и иди! Наверное, мы больше не увидимся!

– Ну почему! Я вам позвоню! – Олег попробовал успокоить старика, заговорившего театрально-трагическим тоном.

– Хорошо, звони! – милостиво согласился Клейнод и зашел обратно в свое обиталище.

Скрипнул железный засов, закрывший дверь изнутри.

Олег сунул в мешок руку. Нащупал объемистый сверток, перетянутый веревками.

– Ладно, дома рассмотрю! – Решил он.

Глава 52

Краков, июнь 1941. Олесь продолжает рассказывать Арете свое захватывающе-опасное недавнее приключение

После ужина я прогулялся по территории лагеря, делая вид, будто меня ничего на самом деле не интересует, что я просто гуляю себе от нечего делать. Уже стемнело, в домиках зажглись огни, а спортивный плац опустел. К тому времени я уже понял, что из лагеря можно выйти или выехать только через металлические ворота, а по всем углам территории стоят будки, в которых несут службу часовые. Возле каждой будки – овчарка на цепи. Ночью их, скорее всего, спускают с цепей.

Вернулся к домику и лег спать. А утром меня разбудил сигнал трубы, кто-то громко закричал «Подъем!», послышалась беготня, захлопали двери. Я быстро оделся и тоже выскочил наружу. Воины в такой же, как у меня, новенькой немецкой форме бежали в туалет в конце лагеря, а затем к умывальникам, прибитым к длинной доске. Под умывальниками тянулся жестяной желоб, куда стекала вода. У меня не было ни зубной щетки, ни порошка, ни мыла, однако я вспомнил, что заметил у себя на подоконнике жестяную коробку. Я вернулся и к своему удивление нашел там все, что нужно. Прихватив полотенце, я тоже помчал к умывальнику.

После умывания труба известила, что пора завтракать. Я пошел вместе со всеми в столовую и с удивлением убедился, что каждый воин садится за отдельный стол, никто ни к кому не подсаживается и даже показалось, что они стараются не смотреть друг на друга. Я посчитал столы – их было тридцать.

На завтрак дали рисовую кашу на молоке. Большое желтое пятно подсказывало, что ее щедро сдобрили маслом. Рядом с миской каши стояла корзиночка с белым хлебом, блюдце с бруском масла и стакан чая. Все ели молча. Повар ходил по столовой с чайником и доливал чая. Все это происходило в тишине.