Ключи от рая

Бежать было трудно. Наверное, в другое время это не стало бы для меня большой проблемой, но после двух часов гребли я чувствовал себя совершенно разбитым. Несколько раз я чуть не упал, скользя по раскисшей от дождя дороге, потом, чувствуя, что долго так не протяну, ухватился рукой за телегу. Охранник поднял дубинку, потом сжалился, – возможно, его убедил мой плачевный вид. Что-то сказал напарнику, они снова расхохотались.

Прошел почти час, прежде чем широкий раскисший тракт, по которому мы ехали все это время, сменился узкой лесной дорогой. Лошади пошли шагом, я наконец-то смог перевести дух. К тому же под ногами теперь была трава, а не раскисшая грязь, идти стало намного легче. Дорога петляла, иногда спускаясь в неглубокие низины – тогда мне приходилось придерживать телегу, порой подымалась на взгорки – тогда я налегал и толкал телегу вверх. Постепенно местность изменилась, то и дело стали встречаться выпирающие из земли валуны, сама дорога тоже стала на редкость каменистой. Лес поредел, чахлые деревья с трудом цеплялись корнями за покрывавший камни тонкий слой почвы. Вот телега перевалила высокую гряду, лес почти сошел на нет, я увидел далеко внизу узкий каньон, какие-то строения. И множество людей – они копошились в низине, в целом все это напоминало муравейник. Чем ближе мы подъезжали, тем лучше мне удавалось рассмотреть происходящее. Похоже, какой-то карьер. И едем мы именно туда.

К карьеру мы добрались минут через тридцать, извилистая дорога заметно удлинила путь. Мне показалось, что мы въехали в ущелье: слева и справа высились отвесные каменные стены. Вход в карьер закрывали частокол и крепкие деревянные ворота, сейчас они были открыты – из карьера как раз выехала телега, груженная каменными блоками. Именно из таких блоков строились в городе дома знати.

Охранники пропустили нас внутрь. Здесь и в самом деле было людно: одни работники грузили уже готовые каменные блоки на телеги, другие на нескольких площадках тесали неподатливый камень, придавая ему нужные очертания. В стороне, метрах в ста от нас, шла добыча камня, но разглядеть, как именно это происходило, я пока не смог.

Мы не остановились, я продолжал идти рядом с телегой, чувствуя стыд от того, что меня, как собаку, привязали на веревку. Впрочем, на меня никто не обращал внимания, и это утешало. Я заметил, что у работников – а скорее рабов – на правую ногу надето кольцо кандалов. Правда, цепей я не увидел, они бы мешали работать. Возможно, рабов приковывали только на ночь.

Замеченные мной еще раньше строения оказались дюжиной небольших каменных домов, весьма примитивных и неказистых, больше всего они походили на казармы. Зато в стороне, близ правой стороны каньона, высился весьма солидный двухэтажный особняк. Именно туда мы и направлялись.

Остановились мы за домом, возле большого, широкого навеса. Охранники слезли с телеги, к ним подошли еще несколько человек, тоже вооруженных. Перебросившись парой слов с моими провожатыми, они начали выгружать вещи, скидывая их под навес. Один из моих охранников отвязал от телеги веревку и потянул меня за собой, я послушно пошел следом. Да и что я мог сделать?

Как оказалось, мы шли в глубь карьера. Он оказался довольно длинным: прошло еще минут десять, прежде чем, наконец, впереди не показались еще какие-то постройки. Я услышал шум воды.

Это шумел водопад – огромный столб воды низвергался с каменной кручи, окутывая все вокруг водяной пылью. Внизу вода пенилась и клокотала, мощный поток уносился вниз по ущелью и скрывался за поворотом.

Здесь тоже оказалось довольно людно, я увидел десятка два охранников и множество рабов, не меньше полусотни. Левый склон каньона был изрыт каменными норами, на моих глазах один из рабов вытащил из норы набитый чем-то тяжелым мешок, взвалил его на спину. Пронеся два десятка шагов, высыпал содержимое мешка в большой металлический чан, несколько рабов тут же начали ритмично взмахивать тяжелыми молотами, дробя содержимое чана. Лишь подойдя ближе, я смог понять, чем именно занимались эти люди.

Они добывали золото. Я убедился в этом окончательно, увидев примитивные промывочные машины. Из бушевавшей рядом реки по лоткам подводилась вода, сами промывочные машины имели необычную конструкцию. Насколько я сумел понять, здесь происходила грубая очистка: на моих глазах один из рабов нажал рычаг, нижняя доска промывочной машины опустилась, обогащенная смесь слилась в длинное узкое корыто. Корыто тут же отнесли в сторону, его содержимое вылили в десяток обычных промывочных лотков – практически таких же, какими у нас пользуются старатели. Рабы тут же разобрали лотки, сели на краю небольшой заводи – ее явно сделали специально – и принялись за промывку. Охранники зорко следили за каждым движением рабов. Оно и понятно – золото…

Впрочем, самого золота я пока не увидел. Мой конвоир подвел меня к угрюмого вида бородатому человеку, его лицо обезображивал огромный рубленый шрам. На боку у незнакомца висел короткий меч в ободранных ножнах.