Ключи от счастья

— Это старый особняк Паранов, — пояснила Пташка. — Они на паях с матерью, владеют алмазными копями. Наследники давно живут в Гурале и в Еруде почти не бывают, дом пустует и заброшен.

Фалар подмигнул.

— Посмотрим на эту громадину изнутри? Витражи там, должно быть, великолепные.

Девушка застыла в нерешительности. Тореец направил лодку к берегу.

— Думаю, там открыта хотя бы одна из дверей. Не бойся, Талли. Мы только посмотрим.

Они причалили и вышли на берег. Фалар спрятал лодку, оттащив ее в заросли прибрежной травы. Остановились напротив особняка. С воды здание выглядело внушительнее, зато рядом было хорошо видно, как старательно отделывали каждую его часть. Фасад украшали почти не подвластные времени и погоде барельефы с изображениями путешествия двенадцати богов, вход охраняли статуи грифонов, строго взирающие на все вокруг. Талика взяла Фалара за руку.

— Никогда не решалась прийти сюда. Страшно.

Мужчина поцеловал ее и, заключив в объятья, погладил по голове.

— Пойдем, не волнуйся. Самое большое — нас изловит смотритель, не думаю, что он нас убьет за непрошенный визит.

Подул ветер, солнышко спряталось за тучкой, Пташка положила голову на грудь Фалару, прячась от набежавшего холодка.

— Не хочу умирать молодой, — улыбаясь, сказала она.

Тореец хмыкнул, а потом взял Талику за руку и поволок к одному из черных ходов особняка. Две двери оказались закрыты, зато третья без слов пустила их внутрь.

Они миновали узенький коридор и оказались в одной из гостиных, комнате заброшенной, но не потерявшей еще былого величия. Свет проникал сюда без препятствий сквозь множество окон на нижнем уровне и, преломляясь и окрашиваясь во все цвета радуги, через стекла витражей под потолком. Там, наверху, красовались картины со старыми сюжетами: Двенадцать богов идут по предначертанной дороге, окруженные деревьями. Изображения цветов и листьев спускались по стенам до самого пола. Пыль летала кругом, собираясь в клубы у подножия каждой из колон гостиной. Талика подошла к окну и посмотрела в него. Снаружи степенно ползла река. Голубая портьера пахла пылью, а от окна веяло осенней прохладой. Фалар взял Пташку за руку и увлек дальше. Его рука была теплой, прикосновения нежными, и девушка послушно последовала за ним.

Они обошли почти весь первый этаж, видели торжественные залы и маленькие комнатушки, роскошное убранство парадных комнат и простоту подсобных помещений. Потом собрались подняться, осмотреть спальни, и услышали шаги. Фалар молниеносным движением запихнул спутницу за пыльную портьеру, а следом нырнул сам и затаил дыхание. Так они и стояли в обнимку все время пока смотритель обходил дом, тореец прячущий свою подругу от всего мира и Талика, уткнувшаяся носом ему в плечо. Но человек, в конце концов, ушел, а Фалар не спешил отпускать девушку. Все еще скрываясь от мира, он в очередной раз поцеловал ее и окончательно потерял самообладание. Он забыл о ее невинности, о своих мыслях сделать этот день особенным, он не мог думать ни о чем, кроме ее тела и своего желания. Ему хотелось любить ее, хотелось утопить ее в своих ласках, хотелось увидеть ее лицо в самый сладкий момент.

Все получилось само собой. Талика не ожидала он него такого пыла, ей казалось Фалар холоден в любых обстоятельствах. Ошеломленная и разгоряченная она позволила отнести себя в одну из спален на втором этаже, уложить на пыльное покрывало и избавить от одежды. В последний момент вспомнив о девственности Пташки, Фалар остановился и, раздвинув ее ноги, дал волю языку. Он слышал девичьи стоны, видел ее руки, сжимающие до белых костяшек, покрывало кровати, вдыхал ее запах и сходил с ума. Чудесная, ласковая, жаркая Пташка металась в его руках, плавясь от наслаждения.

Талика еще не оправилась от настигшего ее экстаза, когда поняла, Фалар уже внутри. Она почти не почувствовала боли, лишь нежность от единения тел, радость от близости, от неразберихи с тем, где кончается один из них и начинается другой. Прежде чем все закончилось, она нашла в себе силы раскрыть глаза и посмотреть на Фалара. Он поймал ее взгляд и осторожно накрыл ее руку своей. Вместе, держась за руки, они подошли к сладкой черте и, утопая в блаженстве, перешагнули ее.

Фалар нарушил единство их тел, уложил голову Талики себе на плечо и чмокнул ее в висок. Она молчала, ошарашенная и утомленная. Тореец терпеливо ждал, пока она отдохнет. Ему не хотелось лишних слов, объятия и ласки говорили гораздо больше.

Глава шестнадцатая

На исходе осени, в день, когда выпал первый снег, в Еруду приехал дядя Ладина по матери Рокан. В его визите не было ничего неожиданного, он помогал Ладину избавиться от Скавара, удивительно было другое, он прибыл не один. Он держал путь в Керреру проездом из Тору и, по просьбе старого друга Дакена, прихватил с собой жену и дочь керрейского посла. Женщины ужасно много болтали и ко второму часу визита порядком утомили Ладина. Он вздохнул с облегчением, когда хозяйка Еруды пригласила их осмотреть замок перед обедом.