Ключи судьбы

С молодым – тогда ему сравнялось от роду лет двадцать – деревским князем Володиславом Мистина виделся и позже. Их еще не раз сводило вместе то тяжкое лето, когда он потерял сперва отца, потом чуть не лишился жены, сестры и детей, а потом узнал о гибели Ингвара. Но сейчас ему вспомнился тот день, почти сразу после гибели Свенельда, когда ему, Свенельдову сыну и, как все думали, наследнику, привелось впервые столкнуться с древлянами. По зову Володислава и стрыя его Маломира Мистина с десятью оружниками пришел на Святую гору близ княжеского городца Искоростеня, в старинную обчину, где лучшие мужи деревские справляли братчины. Деревские князья и их люди сидели в нарядном цветном платье, а он, киевский воевода, обладатель богатой добычи двух греческих походов, стоял перед ними в белой «печальной сряде». И они смотрели на него с торжеством, уверенные, что миновало время их унижений и что смерть Свенельда, старого волка, несет им свободу или хотя бы послабления. «Мы, князья, бояре и старцы людские, позвали тебя, дабы донес ты волю нашу киевскому князю Ингорю!» – объявил ему тогда Володислав. И впервые Мистина увидел в его взгляде дерзкий, уверенный вызов. Невысокий и щуплый, Володислав в тот день лучился торжеством и от этого даже казался выше ростом.

Не Мистину было напугать вызывающими взглядами, но чутье подсказало сразу: жди беды. Древляне увидели в смерти Свенельда причину разорвать прежний договор между ними и русами, и напрасно Мистина пытался им втолковать: они платят дань русскому князю и от смены воеводы ничего для них не меняется. «Мы разрываем договор!» – крикнул ему Володислав и швырнул свою кунью шапку к подножию деревянного чура возле очага. С таким победным чувством, будто вместе с шапкой отбрасывал позорную обязанность дани.

И вот теперь, девять лет спустя, тот взгляд молодого князя деревского вновь вспыхнул на лице одноглазого побродяги. С десятилетней давности шрамом на лице.

– Послушай, – Мистина повернул голову к Эльге, – а ведь Володислава деревского так потом в Искоростене и не сыскали? Я же помню – ни живым, ни мертвым. Решили, его в гробле бревнами горелыми завалило, а разбирать охоты не было.

– Да, так и есть, – удивленно подтвердила Эльга, не понимая, к чему Мистина вдруг вспомнил столь давние дела. – Среди трупья под городом не нашли, в полоне тоже… Помню, Предслава причитала, что я, дескать, детям своим скажу, сама не ведаю, как их отец голову сложил и где могила его… Лежит, говорила, в гробле или в ручье не погребен, некуда и прийти помянуть, будет душенька его бедная упырем голодным по свету бродить…

– Ты не пугайся, – Мистина накрыл ее руку ладонью, – но эта душенька, мнится мне, к нам сюда прибрела.

И подумал с надеждой: может, правда упырь? Тогда разговор короткий…

Да нет. Упыри людской речью не владеют.

– Ты что такое говоришь? – Эльга снова удивилась, с чего это он ее морочит.

– Не замечала у себя среди бродяг мужика средних лет, с рубцом через всю морду? Как у Велива, только еще через глаз?

– Замечала. Его Малко зовут, он из деревского Кольца родом.

– Малко зовут? – Мистина сел.

– Уж с месяц, с первым обозом смолянским, притащился сюда, говорил, что род свой потерял и хочет про новую веру узнать. Я хорошо его помню, – уверенно подтвердила Эльга. – Сам к Ригору пришел и крещения попросил, потом стал ко мне на пиры для бедной братии ходить… Говорил, для того ему жизнь сохранил Господь, одному из всего рода, чтобы он веру успел узнать и душу спасти… Ты ко мне не ходишь на Христовы пиры, а то бы сам давно его знал.

– За верой Христовой пришел? – В голосе Мистины звучало такое недоверчивое изумление, будто креститься к Ригору пришел волк из леса.

– Ты вот что, – Эльгу не удивляло, что порой Мистина хочет знать вещи, смысл коих ей пока неясен, – ты у Малушки спроси. Я не раз видела, он с ней беседовал. Предупреждала ее еще, чтобы бдила, на льстивые речи не поддавалась и со двора ни ногой. Она уж не дитя глупое, невеста совсем. Она сперва боялась его, а потом, говорит, ничего, он добрый…

– Йотуна мать… – с чувством повторил Мистина и потер ладонями лицо. – В глаз его распятнай… и меня, дурня недогадливого…

– Свенельдич! – начиная досадовать, Эльга вцепилась в его плечо. – Что такое? О чем ты? Говори!

Мистина длинно выдохнул и снова лег на спину.

– Малко из Кольца с Малушкой, Маломировой внучкой, беседы вел… Все одно к одному сходится.

– Маломир здесь к чему, он мертв уже девять лет!

– Маломир – да. А Володислав… – Мистина снова повернул к ней голову. – Это он был сегодня у тебя на дворе. Жма!

Он вдруг подскочил, подброшенный еще одной отвратительной мыслью. Соскочив с лежанки, вновь толкнул дверь и крикнул в избу, где все снова улеглось в ожидании скорого утра:

– Девки! А ну бегом – Малушку проверьте, дома ли!

Из полутьмы избы долетел шорох: спеша исполнить приказ воеводы, девки принялись одеваться все разом. Потом чьи-то шаги простучали к двери.

– И если ее тоже нет… – Мистина глубоко вздохнул, глядя перед собой, – это будет такая золь, что ешь меня йотун…