Ключи судьбы

Однако принесла Свенельдича нелегкая в этот вечер на Святую гору. Володислава будто молния пробила, когда он вдруг увидел прямо перед собой богатый красный кафтан и это столь памятное ему лицо. Свенельдича ни с кем не спутаешь – он и тогда был выше всех в собственной дружине. Тоже немного постарел, огрубело некогда ясное лицо, но те же остались серые глаза с умным и пристальным взглядом. И вид этого лица с горбинкой на носу от давнего перелома и мелким рубцом на левой скуле, как ничто другое, разом перенес Володислава на много лет назад. Когда сам он был молодцем и с досадой глядел на Свенельдича снизу вверх, пытаясь дерзостью взора возместить недостаток роста.

Для него это лицо было как видение с того света. А на такое не надо смотреть. Поклонился бы, как все, и стоял бы так, пока грозу не пронесет. Но нет. Не удержался вновь взглянуть на того, кто вонзил нож в грудь стрыя Маломира, привел войско, разорившее землю Деревскую, а потом сам, как говорят, стал тайным мужем Ингоревой вдовы. Вместо Маломира.

Недооценили они его тогда. Привыкли думать, что их беда и земле Деревской проклятье – Свенельд. А как старого пса Волос прибрал у всех на глазах, решили, что теперь древлянам воля. Сочли, что сынок, все те года просидевший в Киеве возле князя, будет пожиже отца. И просчитались. Свенельдич оказался упрям, как волк, и хитер, как змей. Они думали, что держат его в руках, а он вывернулся даже не ужом – туманом. И туман этот тут же окрасился деревской кровью…

Сразу Свенельдич его не узнал. Все сошло хорошо – как и с княгиней. Но после того Володислав поспешил убраться со двора. Покоя не было – пристальный взгляд Свенельдича будто тянулся вслед за ним. Прямо в ночь Володислав ускользнул из Киева и бором побрел на полуденную сторону – к Витичеву. Даже если будут искать, то не здесь. А западнее – где Колец и иные уцелевшие городцы древлян.

В Киев он сходил не зря. Толкаясь на торгах и пристанях, Малко наслушался рассказов о прошлой осени и зиме и теперь знал: кроме него, у Святослава киевского есть и другие родовитые враги. Приниженные, но не уничтоженные…

Часть пятая

Шла последняя седмица перед Купалиями, когда войско Святослава достигло реки Горины. Позади остался Веленеж и Деревская земля, подчиненная киевским русам; впереди лежали владения русов волынских. Немало рек брало исток в том краю и текло на восток, к Днепру, но в верховьях они мало были пригодны для прохода большого войска в лодьях. Святослав привел около тысячи человек – всю свою большую дружину с прибавлением боярских дружин Полянской земли. Князь не требовал собирать ополчение, но нашлось немало охотников пройтись по богатой Волыни, в той ее части, что не была затронута войнами последних десятилетий и потому сулила богатую добычу – полон и разное добро. Сам молодой князь после возвращения из полюдья с большой охотой ухватился за возможность новой войны, но и старшая дружина находила, что очень недурно прибрать наконец к рукам еще одну часть пути к мораванам, уграм и баварам. Тем более что Етон по старческой дурости дал Святославу такой повод для похода, который никак нельзя было оставить без внимания.

Шли через Деревскую землю, и по пути к киевскому войску присоединился Олег Предславич, нынешний князь деревский, сидевший в новом городце Вручем. Родной внук Вещего, он какое-то время был киевским князем, но двадцать лет назад его изгнал со стола молодой Ингвар. Однако князь сумел сохранить не только жизнь, но и дружбу с княгиней Эльгой, своей двоюродной теткой. Благодаря этому после истребления рода деревских князей из Искоростеня их осиротевшая земля была вручена Олегу-младшему на условиях подчинения и дани Киеву. К тому же он теперь приходился Святославу тестем – прошлой осенью Святослав взял в жены его дочь Горяну, хоть и против их воли. Но Олег Предславич смирился с этим. Человек умный и не лишенный храбрости, он был слишком мягкосердечен для вражды с родней и, как истинный христианин, безропотно принимал волю Божью. Оказавшись у стремени своего молодого зятя, теперь он был вынужден вместе с ним идти в поход на запад и пополнил войско сотней своих гридей и оружников.

К Горине киевское войско подошло со стороны верховьев Хоморы и какое-то время двигалось по долине вдоль русла, выбирая место для переправы. В этих местах река была не слишком широка, и половодье, приходившееся на месяц травень, уже спало. Впереди шел верховой дозорный десяток с малым стягом Святослава, своим хорошим снаряжением и общим видом без слов сообщая чужой земле: пришел на тебя князь киевский!

Возглавлял киевский передовой разъезд Игмор, сын Гримкеля Секиры. Гримкель, сотский Ингваровых телохранителей, погиб в один день со своим князем, как отцы и еще немалого числа нынешних Святославовых гридей. Игмор, ровесник Святослава, здоровяк с красным от солнца лицом, рыжей бородкой и волосами, заплетенными в две светлые косы, человек не очень глубокомысленный, но храбрый и верный, пользовался наибольшим доверием князя – особенно после изгнания Улеба.