Клювы

Он отлип от окуляра и теперь исподтишка рассматривал Оксану. Волосы цвета вороньего крыла острижены у плеч, черты лица резкие, но притягивают взор. Эти четкие линии скул, росчерки бровей, впадинка между крупным с горбинкой носом и пухлыми губами. Худышка, но грудь крупная, аппетитно вырисовывающаяся под цветастым платьем.

Оксана была полной противоположностью Маринке с ее глянцево-фарфоровой внешностью телезвезды.

— Как там пусто… — Оксана поежилась, отворачиваясь от телескопа. Перехватила взгляд Корнея. Светло-карие радужки запомнились ему при первой же встрече. — Не понимаю, как можно хотеть стать космонавтом. В космосе так страшно и одиноко.

— Я хотел. Все мальчики хотят. Но позже решил быть писателем.

— Ты писал рассказы?

— Несколько. Один даже на конкурсе победил.

— Ого. Ты старомодный. Нынешние мальчики грезят о карьере хип-хоп-артистов.

— Ненавижу хип-хоп.

— Я тоже!

Они снова вышли в сад. Вскарабкались на вершину Петршинской башни.

Прага раскинулась у подножья холма.

Та гора была — миры!
Бог за мир взымает дорого!
Горе началось с горы.
Та гора была над городом.

— Изумительно… — прошептала Оксана.

— О да.

Вокруг, насколько хватало глаз, разбегались черепичные крыши, как слои на торте. Надувались зеленые купола, вздымались темные готические шпили.

— Карлов мост, — сориентировал Корней. — Собор Святого Вита.

Исторический центр образовывал черно-рыжее пятно радиусом полтора километра, его распиливала надвое река. Сердцевина обросла застройками девятнадцатого века. Двадцатый нарастил свои кольца. Древние пригороды и крепости утонули в сером хаосе новостроек-коммиблоков. Неуместные небоскребы блестели стеклом и металлом на горизонте.

Корнея манили чердаки: оконца под скатами красных крыш. Что они прячут? Пыль и пауков? Или пленительные сказки старого града, шепот эпох?

Он читал взахлеб о мистических тайнах Праги. Об ее алхимиках, големах, русалках, замурованных туннелях.

Ночами на Лоретанской площади скрипела ободьями дьявольская карета детоубийцы Дагмары. Площадь Республики оглашала пьяная ругань голландского пирата. Призрак монахини стенал в монастыре Святой Анежки.

Вдохновленному Корнею хотелось поделиться всеми этими байками с Оксаной. Заразить ее своей любовью.

— Я выучу язык, — серьезно сказала девушка будто бы самой себе. — Разбогатею и найму тебя в репетиторы.

— Разбогатей, конечно. Но для тебя мои уроки бесплатны.

Спускаясь с башни, они держались за руки. Корней успел позабыть, как просто это бывает: падать в отношения, как в аромат августовских яблонь.

— Ты в детстве воровал яблоки?

— Тоннами!

На террасе ресторана играли гитарист и скрипач. Паук устроил логово в конусе лампы. Темнота ползла из тесных проулков внизу, из погребов и чуланов. Вечерняя Прага зажигала огни.

Они ели запеченную утку и пили сваренное монахами пиво. Говорил в основном Корней. Проматывал биографию в обратном порядке: эмиграция, чехарда со сменой профессий на родине (он побывал почтальоном, верстал сайты, ремонтировал кондиционеры), студенчество…

В университете он слыл молчуном, но при Оксане удивительно легко раскрывался. Слова лились потоком. Она же внимательно слушала, поглаживая бокал.

— Ты упомянул интернат, — заметила Оксана. — Твои родители…

— Нет-нет, они живы. По крайней мере, мама. Папа бросил нас, когда я ходил в садик. Это был не сиротский приют. Просто школа, в которой мы жили с понедельника по пятницу. Достаточно жесткая школа.

— Было трудно?

— Пришлось приспособиться. Я рос книжным мальчиком. В интернате таких недолюбливали. Некоторые ребята преподали мне урок выживания.

— Но почему интернат?

Он посмотрел на черепичные складки за перилами.

— Мама налаживала личную жизнь. Она частенько ошибалась в мужчинах. Не всем отчимам я приходился по душе.

— Вы общаетесь сейчас? С мамой?

— Периодически созваниваемся. Я рад, что она заново сошлась со вторым своим кавалером. Он неплохой человек.

— Мне кажется, ты — неплохой человек. — Оксана склонила набок голову. — Но я тоже постоянно ошибаюсь в мужчинах. В чем загвоздка?

— Загвоздка?

— Да. Никак не удается нащупать. Ты симпатичный, умный, добрый, ты — трудяга. Где же подводные камни? Не знаю… Жена в Днепре? Дети?

— Ни жены, ни детей.

— Боже! — Она закрыла ладонью рот в притворном шоке. — Ты… идеал!

— Не буду спорить, — засмеялся Корней.

— Но, без шуток, — Оксана провела ногтем по ободку бокала, — мне давно не было так спокойно с парнем.

Его сердце забилось быстрее.

— Я разучился ходить на свидания.

— Аналогично.

— Только не ты, — усомнился Корней, — уверен, у тебя нет отбоя от поклонников.

— О‘кей, я пользуюсь определенной популярностью среди турок и интернет-эксгибиционистов. Но практика оставляет желать лучшего. Мне двадцать пять, и пять лет я встречалась с одним парнем.

— Это долго.

— Чересчур.

— Давно расстались?

— Как поглядеть. Может, зимой. Может, прошлой зимой.

Корнею показалось, что ей неприятно вспоминать бывшего.

— По сути, я сбежала от него сюда.

— Он тебя… обижал?