Клювы

— Почему только мужчины? — Вилма поводила в воздухе ладонью. — Слыхали про равноправие?

— Слыхал и всячески поощряю, пани. Прошу простить меня.

«Муссолини, — осенило Филипа, — вот на кого Адамов похож».

Он поднял руку.

В ту же секунду произошло два события: у туалета женщина замахала смартфоном:

— В Америке началось!

Ближе к краю площадки группа беженцев отпрянула, врезаясь друг в друга:

— Эта телка уснула! Уснула!

Студентка с афрокосичками оторвала голову от перил и медленно разогнулась. Автоматчики уже бежали к ней. Вцепились в локти, поволокли, вяло сопротивляющуюся, через двор. Люди расступились.

— Заприте ее! — крикнула Камила. — Просто где-нибудь заприте!

Солдаты вытащили студентку на улицу.

— Они же ее запрут? — спросила Камила.

За стеной хлопнул пистолет.

4.5

Бывший парень Оксаны («гражданский муж» — дурацкое выражение) словно выпячивал свою ограниченность. Он не читал книг и кривился, завидев в руках Оксаны томик Стига Ларссона или Жан-Кристофа Гранже. Он не разбирался в музыке и просил выключить «мяукающего педика» — Лагутенко. Его не интересовали путешествия, спорт и автомобили. В свободное время он играл в приставку. Если, конечно, не убирал квартиру.

Мало какие фильмы он выдерживал до финальных титров. Но раз десять на Оксаниной памяти пересматривал «Полицейскую академию». Не смеялся, не улыбался, смотрел так, словно это был Тарковский.

Ваня с отвращением отворачивался от чужих детей, но мечтал о сыне. Оксана тайно пила противозачаточные таблетки.

Он был скверным любовником. Слушая после трехминутного секса его храп, Оксана зажмуривалась до белого пламени под веками.

На работе (он что-то там зачищал циркулярной пилой) Ваня ни с кем не общался. Коллеги считали его чудны́м. Да кому она врет — мудаком его считали. С единственным другом (веселым, действительно неплохим) он порвал отношения из-за какого-то пустяка. Он игнорировал электронные письма от сослуживцев, не был зарегистрирован в соцсетях, но проверял страницы Оксаны. («Ты что, шлюха?» — спросил он, разглядывая фотографию, где Оксана позировала в скромном купальнике; она удалила фото.)

Ваня гордился своей пунктуальностью, но она заменила бы это его качество на, скажем, нежность. Нежен он был лишь с котом. Оксане нравилось наблюдать, как Ваня чешет Мурчика за ухом. В эти моменты проявлялась его человечность.

Еще ей нравилось его стричь. Ежемесячный ритуал тоже был каким-то странным образом связан с нежностью, с нормальными отношениями молодого мужчины и молодой женщины.

Она умирала от умиления, когда он закапывал лицо в ее груди и говорил с трогательной серьезностью: «Я в домике». Но такое случалось редко, а после двух лет совместного быта не случалось вовсе.

Его мучили фантомные боли. Ампутированная стопа чесалась.

Три года он носил одни и те же джинсы, один и тот же свитер. Модные вещи, подаренные Оксаной, пылились в шкафу — «пылились» в переносном смысле, пыли Ваня объявил войну.

Он ненавидел подруг Оксаны («тупые курицы») и запрещал ей с ними общаться. Не делал комплиментов, не хвалил стряпню. Прозвищем «вонючие опарыши» награждал политиков, соседей, просто прохожих. Его будто тошнило от жизни, он будто не жил, а ехал в смердящем лифте и желал поскорее выйти.

Оксана думала, что ему лет сто. Иногда — что двести.

В Польшу он поехал, чтобы собрать деньги на запланированного ребенка. Звонил ей по скайпу. Он оброс и похудел.

«Я тебя не узнаю», — думала Оксана.

Нет, не так.

«Я не знаю этого человека».

Она рассказывала о проблемах с начальством, жаловалась, вымаливала сочувствие.

— Не грузи меня! — обрубил он. — Ты не сталкивалась с настоящими проблемами.

Словно то, что она никогда не наступала на мины, делало ее пустой и наивной.

В доме было чисто. Чистый линолеум (и под кроватью, и под шкафами). Чистые антресоли. Начищенные до блеска конфорки.

У него были свои, неприкосновенные, вилка, ложка и чашка. Однажды Оксана с ужасом заметила, что он пересчитывает количество зеленого горошка на тарелке.

Подруги влюблялись, выходили замуж, вили семейные гнезда.

«Классный у тебя Ваня, — лгали они, — непьющий, гм… пунктуальный».

На годовщину отношений она испекла торт, надела атласное белье. А он впервые опоздал — явился затемно, удалился в комнату и лег под одеяло.

Оксана спрашивала, что стряслось, гладила по плечу. Он молчал и пялился в угол.

«Я сойду с ума», — посетила ее мысль.

Утром он съел торт и вымыл окна. Что произошло накануне, осталось для нее загадкой.

Но не этот инцидент вспомнила Оксана, убегая по вымершим Вршовицам.

Память выдала давнишний разговор.

За ужином она рассказала Ване, как пятиклассницей посмотрела ужастик:

— Я нашла кассету в родительском ящике. «Кошмары на улице Вязов», там играл молоденький Джонни Депп. Половину фильма мне было даже смешно. Я догадалась, как сделаны эти спецэффекты: простыни на стенах, пол, переделанный в потолок. Но чем дольше я смотрела, тем сильнее пугалась. И не из-за Фредди Крюгера. Я представила, что мне запретили бы спать. День без сна, второй…