Клуб

У нее было натренированное тело, волосы на лобке были сбриты, в то время это было достаточно экзотическим явлением. У нас был хороший секс, мы долго целовались, и я положил ее на стол. Когда я снял с нее брюки, она начала меня лупить. Я остановился, потому что не знал, защищается она или это является частью игры, но она ничего не говорила и только смотрела на меня. Она била меня, потом целовала, и мне все стало понятно. Она была дикой, но я хотел быть с ней. После всего моя губа еще какое-то время кровоточила, и я еще некоторое время оставался в возбужденном состоянии.

На следующее утро мой галстук-бабочка исчез. Я постучал к Александре в дверь, чтобы узнать, не забрала ли она его с собой. Мне кажется, что я улыбнулся ей, потому что мы оба знали, что случилось накануне ночью. Моя левая скула покраснела. У меня болела голова, но когда я увидел ее стоявшей в дверном проеме, в своей слишком широкой белой футболке до бедра, то спросил сам себя, действительно ли мне следует входить в комнату. Я попросил ее принести мне галстук. К моему удивлению, она заплакала и стала повторять одну и ту же фразу: «Тебе нельзя было это делать». В этот момент я решил, что эта женщина слишком сумасшедшая для меня, хотя она и была хороша в сексе. Я был уверен, что смогу ее успокоить. На прощание я поцеловал ее в лоб. А когда она не пошевелилась, мне показалось, что все было в порядке. В будущем я стал стараться избегать встреч с ней. Я пошел домой, переоделся и направился в магазин Ryder & Amies, чтобы забрать образец материала из книги.

Когда вечером я стоял у окна своей комнаты в колледже, я увидел Александру. Она сидела в одном из верхних залов библиотеки и смотрела на меня. Все ее письма я выбрасывал в мусорную корзину, не читая. После окончания университета я забыл про нее.

Через много-много лет кто-то стал звонить мне по ночам. Звонящий всегда молчал, а если трубку брала женщина, то на том конце сразу же отключались. Когда трубку поднимал я, звонящий оставался на линии. Я знал, что это была Александра, кажется, даже узнавал ее дыхание, но я не мог рассказать обо всем полицейским, иначе надо мной просто посмеялись бы. Однажды я увидел, как она стояла возле детского сада Шарлотты и разговаривала с ней. Позже она проходила по нашему саду и смотрела сквозь мои окна. В ответ на ее действия суд вынес предписание, в котором ей запрещалось приближаться к нам на расстояние ближе чем 500 метров. Закон о защите от преследований существовал тогда всего пару месяцев, и мне пришлось провести много телефонных переговоров, чтобы о моем случае не было упомянуто в прессе. И конечно, я позаботился о том, чтобы Шарлотта и моя жена ничего не узнали об этой истории.

Я снова услышал об Александре, когда Шарлотта сказала мне, у кого она хочет писать свою кандидатскую работу. Я просил ее, умолял не делать этого, но Шарлотта иногда может быть такой же упрямой, как ее мать. Я позвонил Александре и сказал, что она не может этого делать, но она деловито возразила мне, что Шарлотта не причастна к нашему прошлому. Я успокоился. С тех пор я не говорил с Александрой и не видел ее.

Месяца два назад ночью раздался звонок. В трубке молчали. Я слышал только это беспокойное, знакомое дыхание.

Александра смотрела в пол, когда входила в мой офис. Аккуратный маникюр, сдержанный макияж. Меня вывела из себя мысль о том, что она до сих пор выглядела прекрасно, хотя и сильно похудела с того времени.

– Александра, – сказал я, – я думал, мы с тобой договорились, что у тебя своя жизнь, а у меня своя.

– Ангус.

Мое имя она произнесла как заклинание или как проклятие – я не смог точно определить это – и пару секунд смотрела на меня. Следующие фразы она произнесла спокойно, несмотря на то что это явно стоило ей усилий. Ее левое веко вздрагивало на каждом слоге.

– Я знаю все о бабочках, которые насилуют девушек. Как ты тогда изнасиловал меня.

Я взглянул на часы, висевшие на стене позади нее. Через пятнадцать минут у меня должна была состояться телефонная конференция с коллегой из Нью-Йорка, и до тех пор мне нужно было, чтобы она исчезла из моего офиса. Я справлюсь с этим.

– Я тебя не насиловал.

– Тебе нельзя было этого делать.

– Ты поцеловала меня, Александра.

Я сел на письменный стол. Слишком долго я был бизнесменом, поэтому научился не показывать свою слабость. Много лет назад она увидела вышитую на моем галстуке желтую бабочку, и все.

– Ты слышишь голоса? – спросил я.

Она ничего не ответила и впервые выглядела смущенной.

– Ты ничего не знаешь, Александра, и никто не поверит тебе. Ты больна.

Она вплотную подошла ко мне и произнесла несколько имен мне на ухо. Имена самых могущественных бабочек. Председатели правлений, политики, банкиры. Она не торопилась. Затем она произнесла последнее имя. Мое.

Я слышал ее дыхание. Мое лицо пылало. Она стояла передо мной и кивала головой.

– Ты не можешь этого сделать, – сказал я.

– Я могу сделать даже больше этого.

Она направилась к двери.

– Чего ты хочешь? – крикнул я.