Клуб

Вечером в квартиру пришла Шарлотта. Я услышал ее, прежде чем увидел, сидя на стуле возле ее письменного стола с конвертом в руке.

– Я – один из них, – сказал я, прежде чем она что-либо произнесла. – Я – бабочка.

Она увидела конверт в моих руках. Когда она начала говорить, я мало что понимал, потому что слезы заглушали ее голос.

– Почему ты не защитил меня? – спросила она.

Я посмотрел на нее, мою дочь, ее светлые волосы напомнили мне мою умершую жену. Я почувствовал, как внутри меня что-то разбилось.

– Мне очень жаль, – сказал я. Я не мог просить у нее прощения.

Я вышел из квартиры и никак не мог упорядочить в голове то, что произошло. Но я знал, что той жизни, которая у меня была до этого, больше не будет. По пути я столкнулся с азиатским студентом, на котором был галстук-бабочка клуба Питта. Он напоминал клоуна. Я испугался, когда он толкнул меня и прорычал мне в лицо: «Осторожней, старик!»

Я никак не отреагировал, сел на камни перед квартирой Шарлотты и прислонился к двери. Я опустил голову на грудь, так что мои длинные серебристые волосы, которыми я всегда гордился, упали грудь. Мне было тошно от себя самого.

Джош

Понедельник, утро: прогулка у воды, наблюдал за гребцами во время тренировки. Я совсем недавно стал выбираться на эти прогулки, и хотя они были очень скучными, но в то же время в этом был особый шик – гулять в одиночестве. И кроме того, движение при низком пульсе очень полезно для здоровья. А еще я однажды видел, как Ханс совершал вечернюю пробежку в одиночестве, и подумал, не стать ли мне боксером, который всегда гуляет один. А что, мне понравилось бы, если бы люди рассказывали это про меня – сильная история.

Я посмотрел на восьмерку колледжа Клэр, которая как раз скользила мимо меня. Команда гребла в такт, меня всегда восхищала эта гармония. Правда, я считал этот вид спорта увлечением для инвалидов, эти слитные костюмы были очень педиковатыми, но мне нравилось спокойствие, царящее в лодке, которое было возможно только благодаря подчинению общему делу каждого в восьмерке. Мы с Хансом тоже были такими, мы объединились, мы были как два гребца в одной лодке, несмотря на то что занимались боксом в разных весовых категориях и в разное время. Мы выиграли этот бой совместно. Мне показалось странным то, как Ханс повел себя недавно в клубе и что он захотел оставить эту мышку только себе. Но почему-то было довольно забавно, как этот малой утащил девушку от нас. Мы долго смеялись, когда он ушел. Это то, о чем я думал сегодня утром. А еще о том, что недавно прочитал: что лошади не могли издавать звуки, говорящие о том, что им больно, и это было захватывающим зрелищем, особенно если бы речь шла о людях.

Сегодня ранним утром я позвонил в банк, в котором должен был проходить практику, и уточнил, можно ли мне в качестве контактного лица предложить другую кандидатуру в случае, если у меня что-либо случится. Мышка, ответившая мне, была немного раздражена, но все-таки записала имя «Ханс Штихлер». Бам!

Пару минут спустя я получил эсэмэску от Ханса. Вероятно, всего лишь случайность. Он написал, что будет ждать меня в южном крыле большой библиотеки на четвертом этаже, возле полок с буквами «На» и «Нав».

Я редко посещал большую библиотеку: уродливое здание на западе города с башней, выглядевшей как стояк монстра. Один друг рассказал мне во время моего первого триместра, что в этой башне была спрятана вся порнографическая литература, которая только имелась в стране. И я заглянул туда, чтобы проверить, и мне было так стыдно, что я поверил в эту идиотскую историю.

Ханс стоял между полками. Он проводил тыльной стороной своей руки по корешкам книг. Если бы это делал кто-то другой, то это выглядело бы педиковато, но у Ханса это выглядело круто. Он выглядел как-то иначе: на нем были джинсы, свитшот, кеды, он явно пару дней не брился – щетина переливалась зеленым оттенком на его коже. Крутой тип. Наверное, мне тоже стоит попробовать отрастить такую бороду, эта идея никогда не приходила мне в голову. Но дело было вовсе не во внешности – он выглядел и уставшим и бодрым одновременно. Его рукопожатие было крепким и более долгим, чем обычно.

– Извини, что испортил тогда вечер, – сказал он.

– Да ладно, все в порядке. Ты захотел поиметь эту мышку один, я понимаю.

Мы спустились в читальный зал с высокими одиннадцатиметровыми потолками, стены разрезали арочные окна, сквозь которые падал теплый свет. Библиотекари, находящиеся в зале, следили за тем, чтобы никто не разговаривал. В воздухе пахло книжной пылью. Этот запах показался мне классным, несмотря на то что я заботился о балансе влажности слизистой моего носа. Книги иногда пахнут превосходно – точно женские киски.

Ханс присел за стол и придвинул стул так, что дерево заскрипело по полу. Служащий зала тотчас поднял вверх указательный палец. Кембридж был таким смешным.