Клуб

Они чертят вокруг себя круг и гордо заявляют – нет, господа, я не наркоман! Я не зависимый! Однако внутри круга – то ли по глупости, то ли по малодушию, – остается влечение к вкусной еде, легкой жизни, быстрой езде и набитому кошельку. Да мало ли этих манекенов…

Что–то люди выбирают сами. Редко, но выбирают. По большей части эти товары им продают. Чем я сейчас и занимаюсь.

Я смешиваю их сны с явью, спариваю меж собой гормоны и нейромедиаторы, чтобы получить гремучую смесь – нечто вроде философского камня, оно не обладает четким определением, зафиксированным образом, благодаря чему легко просачивается в самые потаенные уголки сознания, вольготно впивается в плоть бессознательного, отдает команды твоим пальчикам, в конце концов, нежно шепчет тебе на ухо.

Варщик снов, наверное – высококачественных, разведенных в нужной пропорции с реальностью, я запускаю нужную рекламу на проплаченных телеканалах. Выкупаю аудиторию, чтобы навариться на ней еще больше. Сделать маржу. Приобрести свою выгоду.

Сейчас моя единственная выгода – их неведение, заблуждение и забвение, из которого они уже не вернутся.

Маленький, тесный госпиталь, и рейв в нем на деле – похоронное буги. Времени нет, и порошки, которыми заняты их носы, на том конце Вселенной превращаются в космическую пыль; жидкости, которыми бурлят их вены, собираются в облака и бороздят атмосферу; их эйфория сжимается, концентрируется и разбивается на осколки, орошая жаждущих.

А раз так, то и мои фокусы – всего лишь театральная постановка, и конец этого путешествия не зависит от того, какими кирпичами вымощена дорога.

Тем временем раствор уже готов. Все спят. Забираю раствор через ватку, с усилием оттягивая поршень каждой машины сновидений.

Все они – Барбара, Агата, Цветов, – сложились передо мной в удивительный узор, в который раз поражающих мое воображение.

И вот, один за другим, они забывают, что с ними происходило. Вновь.

–

Кто такая Клэр? Имя, похожее на зефир, совсем ее не описывало, – тощая, совершенно неаппетитная и бледная, она сидела передо мной, а девушку сбоку, кажется, звали Марго.

Кроме доктора, чье имя было мне неизвестно, больше никого в комнате не было.

– Очень рад, что вы не забыли о сегодняшней встрече, – улыбаясь, сказал Док.

Память совсем ни к черту. Док говорит, что это из–за наркоты.

– Марго, Клэр, Хмуров, – Док помедлил, – надеюсь, вы понимаете, что дальше так продолжаться не может. Дурь окончательно выбила вам мозги.

Марго молча раскачивалась на стуле. Ритмичное постукивание стула от ее движений постепенно начинало выводить меня из себя.

– Вы едва не пропустили сеанс! Пришлось звонить каждому из вас. Скажите, что вы употребляли в этот раз?

Клэр тяжело вздохнула.

– Док, ни черта мы не помним…

– То–то и оно! – Док довольно оскалился, – Как я говорил ранее, дальше так продолжаться не может. А потому, если вам дорога ваша шкура, советую принять участие в экспериментальном лечении.

– Лечении? – хмыкнул я. – А чем же мы занимались до этого?

– О, мой дорогой Хмуров! – Док покачал головой, – До этого мы занимались баловством. Я же предлагаю вам комфортное размещения в стенах правительственного госпиталя, где вы, так сказать, пройдете курс терапии.

Марго перестала раскачиваться.

– Это дурка, что ли? – протянула она.

– Ни в коем разе, – Док помотал головой, – Даже не думайте, что я хочу положить вас в психушку. Я хочу лишь помочь вам.

– И что там будет? – не унималась Марго.

Док начал перечислять:

– Что ж, курс лекарственных препаратов, психотерапия – обязательно, водные процедуры – по желанию, пятиразовое питание…

– Работать надо? – перебила его Клэр.

– Смотря что вы считаете работой, – усмехнулся Док.

Что–то щелкнуло у меня в голове.

– Док, а кофе будет? Молоко, сахар?

Улыбка начала медленно сходить с его лица.

– Трансжиры? Никотин? Этиловый спирт?

– Нет, – медленно ответил Док, – только цельнозерновой хлеб, вода и небогатый набор фруктов.

Послышался шум шагов. В комнату, ковыляя, подошел странного вида человек, поджимая одну руку и странно хихикая.

– О! Познакомьтесь, это Филкин, – Док, кажется, был рад сменить тему.

Филкин проковылял ко мне и, так же хихикая, заговорил:

– Знаешь, в чем фокус? Знаешь?

– Нет, не знаю, – растерянно ответил я.

Но Филкин не унимался, смотрел мне в глаза и продолжал спрашивать:

– Ну так… Знаешь, в чем фокус–то?

– Он уже сказал, что не знает, – огрызнулась Марго.

– Фокус, фокус… – Филкин затих, отвернулся и поковылял к двери, откуда вошел.

– Интересный кадр, – сказал Док тихим голосом, – тоже проходит лечение, но у него, как вы понимаете, ситуация совсем другая.

– Док. От этой истории пахнет бензином.

– Бензином?

– Да. Бензином. Если все вокруг залить бензином, достаточно лишь одной искры, чтобы все полыхнуло. Но, черт подери, даже с канистрой бензина у вас ни черта не выйдет без спичек. Курю я только дома, и спички лежат там. Все, что вы говорите сейчас, мне неинтересно. Сейчас мне гораздо интереснее пойти домой, скрутить жирный сплиф и дымить, пока не усну.