Клуб Дюма, или Тень Ришелье

— Да. В «Трех мушкетерах». В самом конце истории с алмазными подвесками. Ришелье поручил миледи убить герцога, но тот заключил ее в крепость, едва она появилась в Лондоне. Там миледи соблазнила своего тюремщика Фельтона, такого же идиота, как ты, только он был фанатиком-пуританином. Потом она уговорила его помочь ей бежать, а заодно убить Бекингэма.

— Я подзабыл этот эпизод. И что случилось с этим Фельтоном?

— Он всадил в герцога нож. Потом его казнили; не знаю, правда, за убийство или за глупость.

— Но его не заставили оплачивать счет в отеле…

Такси ехало по набережной Конти — неподалеку отсюда у Корсо случилась стычка с Рошфором. В этот самый миг Ла Понте кое-что припомнил:

— Слушай, а не было ли у миледи знака на плече?

Корсо кивнул. Они как раз проезжали мимо лестницы, по которой минувшей ночью он катился вниз.

— Да, — ответил он, — клеймо преступницы, наложенное палачом. Оно уже было у нее, когда она стала женой Атоса… Д’Артаньян обнаружил его, оказавшись с ней в постели, и открытие это едва не стоило ему головы.

— Любопытно, любопытно. А ты знаешь, что у Лианы тоже имеется некий знак?

— На плече?

— Нет, на бедре. Маленькая татуировка, очень красивая — цветок лилии.

— Не врешь?

— Клянусь!

Корсо татуировки не помнил, ведь во время бурной встречи с Лианой Тайллефер — казалось, с тех пор прошли годы — у него не было времени разглядывать такие детали. Теперь его тревожило другое: ясно, что ход событий он уже не контролировал. И речь шла не о случайных забавных совпадениях, а о тщательно разработанном плане — слишком сложном и опасном, чтобы к выкрутасам вдовы и ее подручного со шрамом можно было отнестись как к невинной пародии. Это был настоящий заговор, и он разыгрывался по всем правилам жанра, а значит, должен существовать тот, кто дергает за ниточки. Серый кардинал — лучше не назовешь. Корсо тронул карман, где лежало письмо Ришелье. Нет, это уж слишком. Однако именно в необычности дела, в литературности событий могла крыться разгадка. Он вспомнил однажды прочитанное — то ли у Эдгара Аллана По, то ли у Конан Дойла: «Загадку объявили неразрешимой как раз на том основании, какое помогает ее решить: я имею в виду то чудовищное, что наблюдается здесь во всем».

— Пока трудно сказать, что это — грандиозная шутка или игра случая, — произнес он вслух, подводя итог своим размышлениям.

Ла Понте нашел крошечную дырочку в искусственной коже, обтягивающей сиденье, и теперь нервно расковыривал ее пальцем.

— Называй как знаешь, но все это слишком подозрительно. — Флавио говорил очень тихо, несмотря на то что от водителя их отделяло защитное стекло. — Надеюсь, ты хотя бы знаешь, что делать дальше.

— Если бы, и это хуже всего: у меня нет уверенности в том, что я действую правильно.

— А почему бы нам не пойти в полицию?

— И что мы им скажем?.. Что, дескать, миледи и Рошфор, агенты кардинала Ришелье, украли у нас рукопись одной из глав «Трех мушкетеров», а также книгу, с помощью которой можно вызывать Люцифера? Что в меня влюбился дьявол и воплотился в двадцатилетнюю девушку, чтобы сделаться моим телохранителем?.. Ну как бы ты поступил, будь ты комиссаром Мегрэ, а я пришел бы к тебе с такими баснями?

— Я бы заставил тебя подышать в трубочку и проверил, не пьян ли ты… Вот…

— Ага!

— А Варо Борха?

— Это другая история. — Корсо тоскливо замычал. — Даже думать не хочу, что будет, когда он узнает о пропаже книги.

Машин, как обычно по утрам, было много, и такси с трудом пробивалось вперед. Корсо нетерпеливо поглядывал на часы. Наконец они доехали до бара, где он сидел накануне вечером, и увидели, что на тротуарах толпятся любопытные, а на углу красуются знаки, запрещающие проезд. Выходя из машины, Корсо заметил также полицейский фургон и пожарную машину. Скрипнув зубами, он громко выругался, и Ла Понте вздрогнул от неожиданности. Итак, экземпляр номер Три тоже увели — прямо у них из-под носа.

Девушка вышла к ним из толпы. Маленький рюкзачок за спиной, руки в карманах куртки. Над крышей дома еще вился тонкий дымок.

— Квартира загорелась в три часа ночи, — сообщила она, не обращая внимания на Ла Понте, словно его тут и не было. — Пожарные еще внутри.

— А баронесса Унгерн? — спросил Корсо.

— Тоже внутри. — Девушка сделала какой-то неопределенный жест — означал он не столько безразличие, сколько покорность судьбе. Словно все это уже было где-то и кем-то предначертано. — Обгоревший труп нашли в кабинете. Именно там начался пожар. Случайное возгорание, по мнению соседей, плохо погашенный окурок…

— Баронесса не курила, — заметил Корсо.

— Значит, вчера вечером закурила.