Клуб Дюма, или Тень Ришелье

— Маке. Соавтор Дюма Огюст Маке. Это исправления, сделанные Дюма в первом варианте. — Букинист провел пальцем по усам, потом наклонился над рукописью и принялся громко и театрально читать: — «Ужасно! Ужасно! — шептал Атос, между тем как Портос бил бутылки, а Арамис отдавал приказание — правда, несколько запоздавшее — привести духовника…» — Букинист со вздохом прервался на полуслове и, удовлетворенно кивнув, протянул Корсо лист. — Посмотрите сами! Маке написал просто: «И он испустил дух на глазах у онемевших от ужаса друзей д’Артаньяна». Дюма эту строку зачеркнул, а сверху написал несколько своих фраз, вставил новые реплики.

— А что вы можете сообщить мне о Маке?

Букинист с сомнением пожал мощными плечами.

— Немного. — Тон его снова стал уклончивым. — Он был десятью годами моложе Дюма, рекомендовал его писателю их общий друг Жерар де Нерваль. Маке сочинял исторические романы, но безуспешно, и принес Дюма набросок одного — «Добряк Бюва, или Заговор Селламара». Дюма превратил это в «Шевалье д’Арманталь» и напечатал под своим именем. А Маке получил за работу тысячу двести франков.

— А вы могли бы определить дату написания «Анжуйского вина» по почерку и стилю письма?

— Конечно! Тут полное совпадение с другими рукописными документами 1844 года, когда шла работа над «Тремя мушкетерами»… Белые и голубые листы — тоже его обычай. Дюма с помощником работали неутомимо. Из «Мемуаров господина д’Артаньяна» Куртиля они позаимствовали имена для своих героев, путешествие в Париж, историю миледи и образ жены галантерейщика, которой Дюма придал черты своей любовницы Белль Крельсамер, чтобы госпожа Бонасье вышла поживее… Из «Мемуаров» господина де Ла Порта, доверенного лица Анны Австрийской, появился эпизод похищения Констанции. А у Ларошфуко и из книги Редерера «Политические и галантные интриги французского двора» они почерпнули знаменитую историю про алмазные подвески… В ту пору они писали не только «Трех мушкетеров», но еще и «Королеву Марго» и «Шевалье де Мезон-Руж».

Репленже снова замолчал, пытаясь отдышаться. Давая пояснения, он все больше и больше краснел, кровь опять прилила к его лицу. Последние фразы он проговорил совсем быстро и сбивчиво. Он боялся утомить собеседника, но в то же время хотел предоставить ему как можно больше фактов.

— С «Шевалье де Мезон-Руж», — продолжил он, глотнув воздуха, — связан забавный анекдот… Уже было объявлено о публикации романа-фельетона под названием «Шевалье де Ружвиль», но тут Дюма получил негодующее письмо от некоего маркиза, носившего ту же фамилию. В итоге автор изменил название, но вскоре получил новое письмо. «Глубокочтимый господин Дюма, — писал аристократ, — называйте свой роман, как Вам заблагорассудится. Я — последний представитель рода и через час намерен застрелиться…» И действительно, маркиз де Ружвиль покончил с собой из-за какой-то любовной истории.

Он опять судорожно глотнул воздух. По его губам пробежала улыбка, словно он просил прощения за свой недуг. Сильная рука опиралась на стол рядом с голубыми листами. Он напоминает выбившегося из сил великана, подумал Корсо. Портос в пещере Локмария.

— Борис Балкан не сказал мне, что вы специалист по Дюма. Теперь понятно, на чем основана ваша дружба.

— Мы уважаем друг друга. Но я делаю свое дело, не более того. — Репленже, слегка смутившись, опустил голову. — Я просто-напросто трудолюбивый эльзасец, занимаюсь книгами с авторскими пометками, а также автографами. И заметьте, исключительно французских авторов XIX века… Так вот, подумайте, как бы я оценивал то, что попадает в поле моего зрения, если бы не умел с точностью определить, чья это рука и какова история появления рукописи или документа. Надеюсь, вы понимаете…

— Разумеется, понимаю, — ответил Корсо. — Это и отличает профессионала от обычного барахольщика.

Репленже посмотрел на него с благодарностью:

— Сразу видно, что мы с вами люди одной профессии.

— Да, — криво ухмыльнулся Корсо, — древнейшей в мире.

Хозяин лавки расхохотался, что вызвало у него новый приступ удушья. Корсо воспользовался паузой, чтобы снова перевести разговор на дело Маке.

— Расскажите, как они работали, — попросил он.