Клуб Дюма, или Тень Ришелье

Дурные времена настали, размышлял Корсо, раз уж ведьмы, или как их там нынче называют, рассказывают о родственниках по мужу, вместо того чтобы колдовать над чугунком с волшебным зельем, и живут среди шкафов с книгами, каталожных ящиков, а также ведут посвященную бестселлерам колонку в крупных газетах. Через открытую дверь он видел, что и в других комнатах, и в холле полно книг. Книг и растений. Горшки с цветами стояли повсюду: на окнах, на полу, на деревянных подставках. Квартира была очень большой и очень дорогой, с видом на набережные Сены, и ничто здесь не напоминало о минувших временах и кострах инквизиции. За некоторыми письменными столами сидели молодые люди студенческого вида. Сквозь зеленые листья просвечивало золото старинных переплетов. Фонд Унгерна владел самой богатой в Европе библиотекой по оккультным наукам. Корсо уже успел заметить неподалеку «Daemonolatriae Libri» Никола Реми, «Compendium Maleficarum» Франческо Марии Гуаццо, «De Daemonialitate et Incubus et Sucubus» Людовико Синистрари[105]… Здесь был составлен один из лучших каталогов по демонологии, и здесь же помещалась штаб-квартира фонда, который носил имя покойного барона, ее мужа. Но кроме того, баронесса Унгерн имела большой и заслуженный авторитет как автор книг о магии и колдовстве. Ее последний труд «Исида, или Нагая дева» вот уже три года значился в списке бестселлеров. Следует добавить, что бурным спросом книга стала пользоваться после того, как Ватикан публично осудил ее за недопустимые параллели между языческой богиней и Богородицей: восемь изданий во Франции, двенадцать в Испании, семнадцать в католической Италии…

— А над чем вы работаете сейчас?

— «Дьявол: история и легенда». Своего рода биография, и я надеюсь закончить ее к началу следующего года.

Корсо остановился перед шеренгами книг, и внимание его привлек «Disquisitionum Magicarum» Мартина дель Рио[106] — три тома, первое издание; Лувен, 1599–1600, классическое сочинение по магии.

— Как вам удалось это добыть?

Фрида Унгерн помедлила с ответом, видимо прикидывая, стоит ли вдаваться в подробности.

— Я купила трехтомник в 89-м году на аукционе в Мадриде. С немыслимым трудом отвоевала его у вашего соотечественника Варо Борхи. — Она вздохнула, словно все еще не пришла в себя после той схватки. — И стоило это больших денег. Кстати, я бы ни за что не заполучила эту книгу без помощи Пако Монтегрифо[107], если вам известно это имя… Такой обаятельный человек…

Корсо криво ухмыльнулся. Он не просто знал Монтегрифо, директора испанского филиала «Клеймора», они частенько вместе проворачивали сомнительные и очень выгодные операции: скажем, продали одному швейцарскому коллекционеру «Космографию» Птолемея, готический манускрипт 1456 года, который незадолго до того загадочным образом исчез из университета Саламанки. Книга попала в руки к Монтегрифо, и тот попросил Корсо выступить посредником. Все прошло без сучка и задоринки, тихо и аккуратно; братья Сениса помогли свести печать, которая могла дать след. Корсо лично доставил книгу в Лозанну. И получил за труды тридцать процентов комиссионных.

— Да, я с ним знаком. — Он провел кончиками пальцев по горизонтальным полосам, украшающим корешки «Disquisitionum Magicarum», пытаясь угадать, сколько содрал Монтегрифо с баронессы за содействие на аукционе. — А что касается этого Мартина дель Рио, то раньше я видел подобный трехтомник лишь однажды — в библиотеке иезуитов в Бильбао… Все три тома были переплетены вместе, в кожу. Но издание то же самое.

Рассказывая, он двинул руку влево, и пальцы его коснулись книжных корешков; тут были любопытные экземпляры, в хороших переплетах — телячья кожа, шагрень, пергамен. Но встречались и вполне рядовые книги, и книги в плохом состоянии; при этом было видно, что ими часто пользовались. Из книг торчали закладки — белые картонные полоски, исписанные карандашом, острым, убористым почерком. Рабочий материал.

Рука Корсо замерла, добравшись до хорошо знакомого тома: черный переплет без названия, пять полос на корешке. Экземпляр номер Три.

— А вот это вы давно приобрели?

Корсо, разумеется, умел скрывать свои чувства. Особенно когда события развивались непредсказуемым образом. Но всю минувшую ночь он провел за работой, изучая остатки экземпляра номер Два, и, как он ни старался, баронесса уловила необычную нотку в его голосе. И взгляд ее сразу стал подозрительным, несмотря на добрые ямочки, которые придавали старушке почти что юный вид.

— «Девять врат»?.. Трудно сказать. Очень давно. — Она быстро и решительно махнула левой рукой. Потом без малейшего затруднения вытащила книгу с полки и открыла первую страницу, украшенную несколькими экслибрисами, в том числе — и очень старыми. На последнем стояла фамилия фон Унгерн в причудливом узоре. Сверху чернилами была написана дата. Глянув на нее, баронесса кивнула, словно что-то вспомнила. — Это подарок моего мужа. Я вышла за него совсем молодой, он был старше меня почти вдвое… Он купил книгу в 49-м году.