Клуб Дюма, или Тень Ришелье

Вот что было плохо у нынешних ведьм, отметил про себя Корсо: у них не осталось секретов. Жизнь на виду — довольно открыть любой «Кто есть кто» или светскую хронику в глянцевом журнале. Будь они какими угодно баронессами-разбаронессами, все у них стало предсказуемым. И тривиальным. Торквемада свихнулся бы от скуки, доведись ему разбирать дела такого рода.

— Муж разделял ваше увлечение подобными материями?

— Нет, конечно. По правде сказать, за всю жизнь он не прочел ни одной книги. Ему нравилось потакать моим прихотям, играть роль джинна из волшебной лампы.

Корсо вдруг померещилось, что в пустом рукаве шевельнулась ампутированная рука.

— Ему было все равно, что дарить — дорогую книгу или колье из отборного жемчуга… — Она сделала паузу и печально улыбнулась. — Но он был очень веселым человеком, легко заводил интрижки с женами лучших друзей. И умел готовить отличные коктейли с шампанским. — Она опять немного помолчала и оглянулась по сторонам, словно муж мог оставить свой бокал где-то поблизости. — А все это, — она обвела рукой стеллажи, — собрала я. Книгу за книгой. И «Девять врат» отыскала сама — в каталоге одного разорившегося старика, бывшего сподвижника Петэна. Муж лишь подписал чек.

— А почему все-таки дьявол?

— Однажды я его увидела. Да, своими глазами, как вас теперь. Мне было пятнадцать лет… Твердый воротничок, шляпа, трость… Он был очень красив; похож на Джона Бэрримора в роли барона Гайгерна в «Гранд-отеле»[108]. И я влюбилась, как последняя идиотка. — Она опять задумалась, сунула руку в карман кофты и улыбнулась так, будто вспомнила что-то далекое и очень дорогое. — Наверно, поэтому я так легко смирялась с изменами мужа.

Корсо посмотрел по сторонам, как если бы в комнате они были не одни, а потом наклонился к ней и доверительно сообщил:

— Всего три века назад за такие рассказы вас сожгли бы на костре.

Она издала гортанный звук, заглатывая довольный смешок, затем поднялась на цыпочки, чтобы в свою очередь прошептать ему на ухо:

— Три века назад я не стала бы никому об этом рассказывать. — И добавила: — Но я знаю многих, кто и теперь с великим удовольствием отправил бы меня на костер. — Она улыбнулась, и на щеках ее опять заиграли ямочки. Эта женщина улыбалась практически всегда, отметил Корсо, хотя веселые и умные глаза цепко изучали собеседника. — Да-да, в двадцатом веке…

Она протянула ему «Девять врат» и наблюдала, как он медленно перелистывает книгу. На самом-то деле он сгорал от желания поскорее проверить, какие же изменения внесены в девять гравюр, которые — вздох облегчения — оказались в полной сохранности. Но это значило, что в «Библиографию» Матеу прокралась ошибка: выходило, что последняя гравюра имелась во всех трех экземплярах. Экземпляр номер Три сохранился хуже, чем те, что принадлежали Варо Борхе и Виктору Фаргашу — до того, естественно, как книга последнего попала в камин. Нижняя часть этой, видимо, пострадала от сырости — почти на всех страницах проступили пятна. Да и переплет следовало хорошенько почистить, но книга, судя по всему, была полной.

— Хотите чаю или кофе? — спросила баронесса.

Нет уж, с сожалением подумал Корсо, не стану я пить ваше приворотное зелье.

— Кофе.

День выдался солнечный, и над башнями Нотр-Дам сияло голубое небо. Корсо подошел к окну и раздвинул занавески, чтобы лучше рассмотреть книгу. С высоты третьего этажа он увидел, что внизу, под голыми деревьями, на каменной скамейке сидит девушка в синей куртке. Она читала книгу. И Корсо знал, что это были «Три мушкетера» — ведь еще во время завтрака они лежали рядом с ней. Позднее, уже двинувшись по улице Риволи, охотник за книгами не сомневался, что девушка идет за ним в пятнадцати-двадцати шагах. Он решил не замечать ее, и она всю дорогу держалась поодаль, не сокращая разделявшей их дистанции.

Теперь она подняла глаза. И не могла не увидеть его у окна с «Девятью вратами» в руках — но никакого знака не подала, а просто равнодушно смотрела вверх, пока он не отошел в глубь комнаты. Какое-то время спустя он выглянул снова — она по-прежнему читала, склонив голову над книгой.

Между столами и книжными стеллажами сновала женщина средних лет в толстых очках — видимо, секретарша, — однако Фрида Унгерн сама принесла кофе: две чашки на серебряном подносе, с которым весьма ловко управлялась. При этом она так посмотрела на Корсо, что он понял: предлагать помощь не следует. Она поставила поднос на письменный стол, среди книг, цветочных горшков, бумаг и каталожных карточек. Они сели.

— Как вам пришла в голову идея учредить такой фонд?

— Это дает налоговые льготы. Кроме того, сюда приходит много людей, я нахожу помощников… — На лице ее появилась печальная мина. — Я ведь последняя ведьма, и мне очень одиноко.

— Что вы! Совершенно вы не похожи на ведьму! — Корсо нацепил на лицо подходящую к случаю гримасу — искреннего и симпатичного кролика. — Я ведь читал вашу «Исиду».