Клуб для избранных

Месяц назад владелец магазина заверил Марка, что, несмотря на предпраздничную горячку, крупный, в два с половиной карата, бриллиант чистой воды будет вставлен в оправу к сроку, то есть к Рождеству. Бриллиант не был фамильной ценностью — его много лет назад приобрел отец Кэтлин, сочтя такую покупку выгодным помещением капитала.

С тех пор стоимость камня утроилась и теперь составляла по меньшей мере четверть миллиона долларов. Но для Кэтлин кольцо имело ценность только в одном смысле — она получит его от Марка. Будущий жених решил, что нет смысла отказываться от такой прелестной вещи только потому, что купил ее не он, а мистер Дженкинс, Марк по-прежнему не придавал особого значения богатству своей невесты.

Дженет тоже пришла в магазин в поисках подарка. По случаю двойного праздника — Рождества и собственного дня рождения — она решила преподнести себе жемчужные серьги. С той памятной прогулки по Нью-Йорку Дженет стала больше внимания уделять своей внешности. Мечту о приобретении сережек она лелеяла в течение двух недель.

Вряд ли эту мечту удастся осуществить сегодня, с сожалением подумала Дженет, опасливо взирая на море посетителей, толпившихся у прилавков. Она направилась к выходу и у двери столкнулась с Марком. Пурпурная бархатная коробочка была надежно спрятана у него в кармане.

— Дженет! Вот так встреча!

— Здравствуй, Марк, — едва успела промолвить она, и в ту же секунду людской поток вынес ее на улицу. Марку пришлось задержаться — как раз в этот момент в магазин одновременно попытались войти сразу несколько женщин.

Дженет в нерешительности остановилась. Подождать или уйти? Пока она колебалась, рядом с ней возник улыбающийся Марк.

— А вот и я! Народищу-то — не продохнуть!

— И не говори. — Ей вдруг захотелось поскорее сбежать от этой толпы. И от него? Пожалуй, нет. Вид бывшего мужа теперь не доставлял ей боли.

— Не хочешь выпить кофе с ромом?

В Омахе они обычно баловались этим напитком, сидя у приятно потрескивавшего камина. Но в Омахе на Рождество лежал снег. В Сан-Франциско же его и в помине не было, а солнце сияло ярко, как летом.

— С удовольствием, — кивнула она, глядя на часы. Времени до вечернего представления еще достаточно.

В рождественский сочельник люди толпились в основном в магазинах, рестораны же были пусты. Обезумевшие от предпраздничной лихорадки горожане не могли позволить себе такую роскошь, как еда, когда до Рождества оставались считанные часы, а подарки еще не были куплены.

Дженет и Марк без труда отыскали симпатичную кондитерскую, где царила по-домашнему уютная атмосфера.

— Как мило! — заметила Дженет, присаживаясь к столу, накрытому свеженакрахмаленной скатертью. Она сама затруднилась бы сказать, относится ее замечание к кондитерской или к встрече с Марком.

Он высказался более откровенно.

— Очень мило, что я тебя встретил. Как шоу?

— На этой неделе мы даем пять дополнительных утренних представлений.

— Превосходный спектакль. И играешь ты бесподобно!

— Так ты уже видел?

— Еще бы! Был на премьере.

— А что думает Кэтлин? — поинтересовалась Дженет, удивляясь тому, как легко произнесла это имя. — Со слов Росса у меня создалось впечатление, что некоторые члены худсовета, в том числе она, не одобряют изменений, которые мы внесли в пьесу. Они находят их чересчур фривольными.

— Кэтлин выросла на традиционном «Питере Пэне» — наивном и старомодном.

— Мы все на нем выросли.

— Но все ее сомнения развеялись, как только она посмотрела спектакль. И теперь ходит в театр каждый вечер, когда я на дежурстве. «Питера Пэна» она видела уже пять раз.

— А ты?

— Только один, — признался Марк, избегая ее взгляда. Он не стал уточнять, что для него и этот раз был слишком болезненным.

— Лесли сказала, что ты переезжаешь в Бостон.

— Да. Буду стажироваться по кардиологии. И еще... — Марк запнулся. По всей видимости, Лесли рассказала и остальное.

— И еще ты женишься, — как ни в чем не бывало закончила Дженет.

Он поднял голову. В его взгляде читалось сомнение: правильно ли он поступает, обсуждая с бывшей женой свою будущую женитьбу?

— Марк, — улыбнулась Дженет. Она вдруг поняла, что у нее прекрасное настроение, чего не бывало уже давно. — Я рада за тебя, честное слово! Если нам не повезло друг с другом, это не значит, что так будет и впредь.

Она запнулась, осознав, что в этих словах таится надежда не только на его счастье, но и на ее собственное.

— У тебя кто-то есть? — осторожно спросил Марк.

— Нет, — ответила она, отбрасывая волосы со лба таким знакомым ему жестом. И добавила, посерьезнев: — Пока нет.

Поцеловав Марка на прощание и пожелав ему счастья, Дженет бодрой походкой двинулась к театру. Душа ее пела. Она увиделась с бывшим мужем, и это ничуть ее не задело. Ну, почти не задело. Встреча с Марком напомнила ей о возможности любви. Пусть не с ним, но когда-нибудь, с кем-нибудь...

В дверях она столкнулась с Россом.

— Ой, извини! — взвизгнула Дженет.

— Да нет, все в порядке, — удивленно отозвался он. Кто это — неужели Дженет? Но куда девалась ее обычная холодная сдержанность? — Ты, похоже, в отличном настроении.